Бывший Васильевский спуск тек под ноги брусчаткой, сползая к бывшей реке Каменке. Когда-то на этой улице скрипели ломовые телеги, готовящиеся выйти на Сибирский тракт. Альмах рассматривала звездное небо, плывшее у них над головами. А полковник продолжал:
– Вы ведь знаете о том, что первые люди, возможно, были андрогинами? Чудесные существа, объединяющие мужское и женское начала. Речь не идет о банальных половых особенностях… Это страшное сочетание мужского логического, холодного ума, беспощадного стремления к доминированию во всем с женской чудовищной интуитивностью, особой чувствительностью и дьявольской хитростью. Возможно, именно они и описаны в греческих мифах как боги. У меня такое ощущение, что мы играем против андрогина. То есть – сверхчеловека. И на какие жертвы он может пойти – неизвестно. Поэтому я и боюсь за вас, Элина Глебовна. За себя, конечно, тоже, но главное – за вас, за Игоря Борисыча… За всех.
Серебряниковская поворачивала. С правой стороны тускло блестели огоньками сигнализации мелкие лавки-магазинчики. Темнел провал моста. Над ним, звеня и чертя в ночи полосу освещенных окон, пролетела электричка. Плитка кончилась; но Альмах не стала обуваться, а прошла с полковником холодную темноту моста и вышла на автовокзальный пятачок, где во тьме дремало несколько «Икарусов» да масляно светились таксишные гребешки, пожала полковнику руку.
– Александр Григорьевич, вы зря это… никуда я не уйду. Вы же знаете, я у вас научилась быть фаталисткой. Делай, что должно, и – будь, что будет.
– Единственная стоящая заповедь, которую сообщил иудеям Моисей, – горько усмехнулся Заратустров, тоже пожимая ей руку. – Ну что ж… тогда до завтра!
– До встречи, Александр Григорьевич.
Мелькнув пяточками, она упорхнула в одну из машин. В салоне зажегся свет на секунду, и было видно ее улыбающееся лицо и хмурую физиономию водителя. Белая «Toyota Caldina» почти бесшумно проехала мимо. Полковник сунул в рот еще одну сигариллу и огляделся вокруг. На полутемной площади он был почти один, вдали, в свете прожектора, горел золотом купол собора во имя Александра Невского.
Ехать домой по-прежнему не хотелось.
– Алло! База, говорит 667-98. Алло!
– Слушаю, 667-98. Говорите.
– Дайте оперативного дежурного!
– Спокойнее, 667-98. Почему вы пользуетесь открытым каналом связи?
– Потому что потому! Дайте дежурного, я вам говорю!!! Я использовал резервный мобильный номер! Черт… Дежурного.
– 667-98, держите себя в рамках! Подождите… Повторите ваш код доступа.
– 6667-98-09978756810289646…
(Пауза.)
– Оператор отдела наблюдения слушает. Доброго времени суток, 667-98!
– Черт вас возьми! Мне нужен оперативный дежурный!
– Дежурный занят, 667-98. Что случилось?
– А, мать вашу… мне нужен кто-нибудь, кто курирует операцию «Невесты».
– 667-98, вы нарушаете правила. Нельзя называть кодированные имена в устных сообщениях! Я вам повторяю: сейчас никого нет. Я передам вашу информацию, говорите.
(Пауза.)
– Объект 56-777 получил очень сильный удар. Совсем недавно. Я докладывал… Вся энергетическая защита уничтожена! Внешне – тепловой удар, общее поражение. На деле – все, капец полный.
– 667-98, я вас не понимаю, выражайтесь яснее.
– Все, объект без защиты! Вы понимаете или нет?! Я ничего не смогу сделать, если что! Немедленно усиливайте охрану! И сопровождение! Слышите? Я требую усилить периметр защиты!!!
– Спокойнее, 667-98. Я передам информацию. Вы говорите об аппаратурной защите?
– И о той, и о другой! Внешнее кольцо надо, хотя бы три-четыре человека! И аппаратура… Эта гребаная подкова может не спасти.
– Без паники, 667-98.
– Тьфу!
– Я передам, что 667-98 просит помощь по варианту АА-02, так я вас понял?
– Да!
– Срок допустимого ожидания – 24 часа, верно?
– Да!!!
– Минуточку… подтвердите ваш код доступа.
– 6667-98-09978756810289646!!!
– Еще немного… Ваш запрос обрабатывается. Сейчас я выдам вам номер регистрации запроса… Алло! 667-98? Вы на связи?