Мечи свою молнию даже в смерть

Через десять минут он достиг небольшого моста. Здесь верхняя ветка метро нависала над нижней, связывавшей городской железнодорожный вокзал с центром и поблескивавшей внизу путями. Человек достал из сумки нехитрое приспособление, состоящее из коробки, троса с блоком, прикрепил его к стальному перекрытию и, держась за крепление на блоке, быстро соскользнул вниз. На этой, нижней ветке работала пока только одна колея. Второй тоннель доделывали, и тут можно было уже не караулить дрезину. Человек поколдовал с пультом сигнализации; трос, только что позволивший ему спуск, бесшумно втянулся в черную коробку-накопитель: теперь он оказался почти незаметен на фоне металлических городушек подземного моста.

Вот теперь человек перемещался боком. Этот тоннель, более новый, постоянно пересекал какие-то сколы породы, трещины в земле, изобиловал нишами непонятного назначения. Но человек точно знал, какая ниша ему нужна! Через пятнадцать минут ходьбы он сделал два шага вправо, вставил свое худое тело, как жетон в щель метрошного турникета, в малоприметную щель. Та приняла его и выпустила с другой стороны. Там уходил вниз колодец с металлической лестницей. Он не был освещен – кромешная тьма заполняла его, лампочки тут были мертвы с давних пор, с января сорок третьего, когда одним движением был обесточен весь этот огромный комплекс. Но ЭТОМУ человеку – и человеку ли? – не был нужен свет.

Обезьяной он спустился вниз, к конечному пункту своего путешествия. Теперь он находился в странном месте: многочисленные вентили, задвижки труб и ящики трансформаторов были покрыты серой массой, словно тестом, омертвлены в бетонном волокне, залиты. Ближе ко дну бетон образовывал сплошную массу. Видно было, что качали его сюда вдоволь, не жалея, заполняя им каждый сантиметр и не обращая внимания на то, что, окаменев, он уничтожит всю хитроумную вентиляционную и водоснабжающую систему.

Но это человека не интересовало. Он спокойно опростал сумку, вынув из нее разнообразные черные коробочки с экранами таймеров. Затем укрепил их на стенах, одна из которых была цельнолитая, бетонная, другая – кирпичная, старой щербатой кладки. После он отрегулировал коробочки, и на них зажглись табло с цифрами. Удовлетворенно оглядев сотворенное, он покрепче взялся руками за ржавые прутья лестницы, по которой спустился сюда, и… погрузился в сон. Если можно было назвать это сном.

Выйдет он отсюда только в короткий промежуток между пятью сорока и шестью пятнадцатью утра – промежуток между окончанием работ в метро и выходом на линию первого поезда, когда риск наткнуться в тоннеле на рабочих дистанции пути минимален.

Этот человек не планировал лишних жертв.

А находился он на большой глубине примерно посредине между Оперным театром и зданием бывшей Ново-Николаевской каторжной тюрьмы.

* * *

С утра Заратустров был не в духе. Добравшись на работу на гремящем трамвае, он без слов передал ключи от «Москвича» дежурному посыльному, страшным голосом пробурчав: «Полный бак!» – и прошел в кабинет, не посетив, как обычно, зал и не поинтересовавшись состоянием дел. В кабинете зло оборвал гильотинкой кончик свежей сигары, бросил в коммутатор сердито:

– Дежурного и сводку. Ко мне!

Через несколько минут в кабинет вошла Элина Глебовна. Вчерашний вино-багровый плюш она сменила на костюмчик тусклого бутылочного цвета, но прическа и макияж были, как всегда, безупречны. На чуть пухловатом запястье – тончайшая серебряная цепочка с крохотной звездочкой. Альмах никогда не носила дорогих украшений, все ее безделушки были неизменно недороги, но безумно изящны. Полковник коротко поздоровался, нахмурил брови.

– А почему вы? Горского меняет Астафьев, разве не так?

– Заболел наш Астафьев, – кротко пояснила Альмах. – Прислали за мной машину в полшестого.

Заратустров засопел. Принял из ее нежных ручек сводку. Зачем-то посмотрел на ее ноги – в тех же туфлях и телесного цвета чулках, тапочки еще не обула. Ну-ну. Полковник читал сводку, расхаживал по кабинетику и вдруг внезапно рассвирепел:

– А что это за объект «оранжевого» уровня в непосредственной близости от Базы? Это как понимать? Что, мышей совсем не ловим уже?!

– Вчера зарегистрировали, – выдержав его тон, спокойно сказала Альмах. – Было свечение примерно на нашем уровне, но так и не проявилось потом никак.

– На нашем уровне? – саркастически проговорил Заратустров. – Мать вашу, да это на НАШЕЙ ГЛУБИНЕ! Чего он там делал? Крот, что ли, слепой, подземный житель?! Немедленно проверить, немедленно! Все. Идите.

Он слышал стук ее каблуков. И жалел, что позволил себе резкость.

…А между тем, примерно через пятнадцать минут, всего лишь в пятидесяти метрах от Заратустрова и в самой непосредственной близости от Оперативного зала, на другой стороне его кирпичной стены, на черных коробочках цифры одновременно обратились в нули. Раздался взрыв.