Медленной шлюпкой в Китай (сборник)

Дом-то я нашел, а что делать дальше, понятия не имел. Видимо, слишком быстро и просто отыскал его. По идее, все должно быть намного сложнее, запутанней – и вот, в результате напряженных размышлений, случайной мыслью я отыскиваю логово подозреваемого; а после такого легкого поиска мысли никак не могли прийти в порядок. И это очень плохо. Насвистывая «Иисус, радость для людей» Баха, я спешно думал, что делать дальше.

Самое простое – позвонить в дверь, а когда появится профессор-овца, так и сказать ему: «Извините, верните, пожалуйста, ухо человека-овцы».

Проще некуда.

Так я и поступил.

13

Целых двенадцать раз я нажимал на звонок. Затем пять минут ждал перед дверью. Никакой реакции. В доме все по-прежнему было поглощено тишиной. Только воробьи сновали по газону.

В тот момент, когда я, отчаявшись, хотел было убраться восвояси, внезапно распахнулась дверь, и в проеме показалось лицо дородного седовласого старика. Жутко страшного по виду старика. Была б моя воля, прямо так бы и убежал, не оглядываясь. Но сбегать в моей ситуации не годилось.

– Эй, ты почто здесь шумишь? – закричал профессор-овца. – Стоило человеку уснуть после обеда, как ты…

– Вы – профессор-овца, верно? – спросил я.

– Ты читать умеешь? Видишь, что там написано? Разносчиков газет и распространителей молока…

– Я умею читать. При этом я не продавец ни газет, ни молока. Я – частный детектив.

– Частный детектив? Хрен редьки не слаще. Мне до тебя нет дела, – сказал профессор-овца и попытался резко закрыть дверь. Я вставил в дверную щель ногу, словно подпорку. Дверь больно ударила по лодыжке, но я стерпел, не показав и виду.

– У вас нет, зато есть у меня, – сказал я.

– А мне почем знать? – сказал профессор и саданул по моей лодыжке носком своего кожаного ботинка. Было так больно, будто нога сейчас отвалится, но я стерпел и это.

– Давайте поговорим спокойно, – спокойно сказал я.

– На, получай, – сказал профессор-овца и, схватив стоявшую под рукой вазу, изо всех сил опустил мне на голову. На этом все, конец. Я потерял сознание.

14

Я видел сон, будто набираю в колодце воду. Поднимаю ее ведром, затем переливаю в лохань. Та наполняется до краев, приходит крокодил и залпом все выпивает. Стоит лохани наполниться вновь, как приходит другой крокодил и так же залпом ее выпивает. И так по кругу. Я насчитал одиннадцать. После чего проснулся.

Вокруг было темно. На небе сияют звезды. Ночное небо в Сиднее очень красивое. Я лежал перед дверью профессора-овцы. Вокруг было тихо. И кошелек, и пистолет – при мне.

Я встал, стряхнул прилипший к одежде мусор и положил солнечные очки в карман. Хотел позвонить еще раз, но сильно болела голова, и я решил оставить эту идею на завтра. Дневную норму я выполнил с лихвой: выслушал рассказ клиента, получил аванс, разыскал дом преступника, получил по лодыжке и голове. Продолжить можно и на следующий день.

Я заглянул в пиццерию выпить пива. Заодно «Вишенка» обработала мне рану.

– Жуткая шишка. Где это так тебя? – спросила «Вишенка», промакивая мне голову холодным полотенцем.

– Где-где… у профессора-овцы.

– Не может быть, – сказала «Вишенка».

– Ей-богу. Стоило мне позвонить в дверь и представиться, как он заехал мне по голове вазой.

«Вишенка» задумалась. Тем временем я, потирая голову, пил пиво.

– Пошли вместе со мной.

– Куда?

– Известно куда, к профессору, – сказала «Вишенка».

15

«Вишенка» надавила на звонок профессора двадцать шесть раз подряд.

– Эй, ты почто здесь шумишь? – высунул наружу голову профессор-овца. – Разносчиков газет, распространителей молока и частных детективов…

– Я сейчас тебе покажу, кто здесь шумит, старый хрыч! – закричала «Вишенка».

– О, кого я вижу! «Вишенка»! – воскликнул профессор-овца.

– Говорят, ты огрел этого человека вазой по голове? – спросила «Вишенка», показывая на меня.

– Ну, не то чтобы очень… Как бы это сказать…

– Зачем ты так поступаешь с моим любимым человеком?

Профессор-овца со смущенным видом почесал голову:

– Извини, не знал. Конечно, если б знал, такого бы не сделал.

Не знал этого и я. Что являюсь любимым человеком «Вишенки» то есть.

– Вы это… проходите, – распахнул дверь профессор-овца.

«Вишенка» вошла первой. Я хотел было закрыть дверь, но опять ударился лодыжкой. Не везет так не везет.

Профессор-овца провел нас в гостиную и угостил виноградным соком. Стакан оказался грязным, и я выпил лишь половину. «Вишенка», как ни в чем не бывало, выпила всё да еще грызла потом кусочки льда.

– Что ж, как мне загладить свою вину? – спросил профессор-овца. – Голова еще болит?

Я молча кивнул. Сначала бьет изо всех сил вазой по голове, а потом еще спрашивает, не болит ли.

– Зачем ты его ударил? – спросила «Вишенка».

– Что-то я в последнее время возненавидел людей, – сказал профессор. – А тут еще докучливые газетчики, молочницы. Вижу незнакомое лицо – и прямо тянет стукнуть. Извини. Слышь, молодой человек, я не читаю газет и не пью молоко.

– Я не продаю ни молоко, ни газеты. Я – частный детектив.

– Да-да, частный детектив. Совсем запамятовал, – сказал профессор-овца.

16