Медные монеты даруют миру покой [огрызок, 93 главы из ???]

Дверь оставила голоса толпы снаружи. Эта не так чтобы толстая доска была в самом деле удивительной: как только закрылась, она словно отрезала их в отдельный мир. Сюэ Сянь без особого внимания опустил глаза, и взгляд как раз упал на руку, держащую его запястье.

Дверь совершенно явно уже плотно закрылась, однако рука эта тем не менее отпустила лишь мгновением позже.

Сюэ Сянь поднял глаза и увидел, что Сюаньминь уже обернулся и подошёл к столу. Отодвигая стул, он сказал бесстрастно:

— Твой шаг всю дорогу был нетвёрдым, пульс тоже вялый. Боюсь, твои ноги исцелились несколько наспех, подлечись ещё.

Значит, рука отпустила с небольшим опозданием лишь потому, что он проверял состояние выздоровления…

Сюэ Сянь приподнял брови, отвёл взгляд и больше не смотрел на него. По-прежнему удерживая в руках всё ещё не возвращённые медные монеты, он миновал Сюаньминя, сидящего у стола, и опустился у кровати.

Сказанное Сюаньминем только что, впрочем, было верно, Сюэ Сянь и сам полностью сознавал это. Его настоящий позвоночник, как-никак, был найден ещё не весь, и сейчас он двигался свободно исключительно благодаря протянувшейся шёлковой нити, образованной медными монетами.

Вот только замена — это, в конце концов, всего лишь замена, ей никак не продержаться долго. Она несколько неустойчива уже сейчас, и если вовремя не позаботиться о ней, вливая духовную силу, то шёлковая нить порвётся в одночасье — и как бы он не оказался парализован снова.

Поэтому он не стал откладывать и, подхватив медные монеты Сюаньминя, немедленно погрузился в медитацию.

Сначала поток духовной силы, которому медные монеты служили проводником, стремительно растекался по его внутренним каналам как обычно, беспрерывно напитывая шёлковую нить, связывающую сломанную кость, и даже побуждая оба конца кости чуть различимо отрасти ещё на цунь.

Но не прошло много времени, как другая струя тёплой духовной силы через медные монеты хлынула в его мускулы и кости. Параллельно изначальному потоку, даже сливаясь с ним воедино, она медленно насыщала сломанные кости и повреждённые жилы.

Полуоткрыв глаза и оглядевшись, Сюэ Сянь увидел, что Сюаньминь — не разобрать когда — уже тоже сомкнул веки, одной рукой он выполнял буддийское приветствие, как будто и сам совершенствовал что-то.

Стало очевидно, откуда, в конечном счёте, появился второй поток горячей духовной силы. Сюэ Сянь вновь закрыл глаза; пока питал сломанные кости и проходящую через них тонкую нить, он не забывал также снова и снова проводить сдвоенную духовную силу — свою собственную и Сюаньминя — через медные монеты.

Спустя долгое время медные монеты в руках Сюэ Сяня внезапно вздрогнули. Они очевидно не издали никакого звука, однако металлический звон от костей пальцев прошёл весь путь к самому разуму — как будто что-то щёлкнуло, и замок оказался взломан.

Он оцепенел на мгновение и наконец понял, в чём дело: вероятно, печать на ещё одной из пяти медных монет Сюаньминя раскололась.

На мгновение он мог бессознательно почувствовать, что вслед за тем, как новая печать спала, связь между медными монетами и его телом словно бы стала ещё чуть теснее. Медные монеты гудели и дрожали, и он ощущал, как вместе с ними гудит и дрожит его голова — настолько, что он бесконтрольно провалился в некий сон.

Не столько сон, сколько отрывки — до того смутные, что трудно уловить очертания; как будто рыба в пруду, что время от времени покажется и вдруг снова исчезнет…

Иногда он мог видеть, как кто-то медленно проходит перед ним по несколько шагов туда и обратно, угол его зрения был крайне странным: он не видел талии этого человека, только почти достающий до пола подол платья, что скользил мимо него, словно расплывчатое облако пуха[204]; он заговорил ровно, кажется, кратко произнёс два слога, вероятно, лишь обращение…

Иногда он сидел где-то, перед ним, похоже, был стол, но он не видел ясно, что на нём, чёрная призрачная тень падала к его руке, и он как будто подался к этой призрачной тени пальцами…

Иногда он к тому же держал что-то в руках, на первый взгляд — маску духа[205]

, в ней сплетались красный и чёрный, облик — не рассмотреть ясно…

Когда Сюэ Сянь всерьёз терялся, откуда и почему пришли все эти подобные сну, но сном не являющиеся отрывки, он увидел последний из них. В этом отрывке перед ним стоял ребёнок с размытым лицом, он наклонился и протянул к ребёнку руку.

Но что заставило его несколько остолбенеть, так это то, что рукава его были белыми — безупречно белыми.

— Кто ты? — подняв лицо, боязливо спросил ребёнок неясным, по-детски нежным голосом.

Аккурат когда собирался ответить, он вдруг поймал взглядом свою протянутую руку: сбоку на суставе безымянного пальца была небольшая родинка. Несмотря на то, что всё сновидение было нечётким, на фоне тонких белых пальцев эта маленькая родинка неописуемо бросалась в глаза.

Изумление этого мгновения внезапно прояснило разум и вывело из крайне туманной грёзы.

Сюэ Сянь раскрыл вдруг глаза и твёрдо посмотрел в сторону стола.