Медные монеты даруют миру покой [огрызок, 93 главы из ???]

За исключением некоторой нечаянной мимолётной потери самообладания перед Сюаньминем, дальнейшее поведение двоих было вполне надлежащим, они соблюли правила благовоспитанности, но не были учтивы чрез меру, лишь в процессе, не подавая виду, бросили несколько взглядов на Сюэ Сяня, похоже, смертельно боясь, что этот человек, с которым, как видно, связываться решительно не стоит, заметит какой-нибудь изъян.

Но эти несколько взглядов-то всё и испортили. Если бы они поглядывали на кого-то другого, вероятно, обнаружить это и было бы нелегко, Сюэ Сянь же обладал крайне восприимчивыми органами чувств, заметить метания их глаз было в самом деле слишком просто. Он попросту ощущал, что эти люди прямо-таки практически шествуют по улице с написанными на лице словами «Таим злой умысел».

В одно мгновение он смутно почувствовал и некоторые прочие странности, но не успела эта мысль показаться, как чёрная птица на плече Сюаньминя прогнала её прочь.

Эта чёрная птица действительно не боялась чужаков, увидев всех этих «одетых в траурное платье» людей, она, вопреки ожиданиям, ничуть не растерялась, напротив, когда Сюэ Сянь потеснил её, раскрыла крылья и влепила Сюэ Сяню по плечу.

Мелкая скотина!

Сюэ Сянь как раз бросил на неё косой взгляд и заметил, как Сюаньминь с безразличным видом снова прихлопнул к ней бумажный талисман.

В этот раз он, должно быть, был использован для обездвиживания. Получив его, чёрная птица тут же задеревенела на плече Сюаньминя, как гробовая доска, не способная и шелохнуться. Чёрные горошины глаз обиженно взглянули на Сюаньминя.

Сюэ Сяню тотчас и телесно, и на душе стало легко и приятно, и неохота было дальше размышлять, что там за «тайный злой умысел» у этих людей.

Тайбу и тайчжу смотрели вслед, как двое с птицей прошли через людской коридор, миновали последнюю лошадь и дошли до развилки меж гор впереди.

— Фух… — тайчжу тихонько вздохнул с облегчением, вместе с тем про себя уже наметив план: чтобы не мешать гоши, они притворятся, что идут с двумя в противоположных направлениях, продолжат путь, затем впереди найдут обходную дорогу и, сохраняя некоторое расстояние, будут следовать за гоши, чтобы появиться вовремя, когда потребуются.

Однако не успел он выдохнуть до конца, как увидел, что худощавый высокий мужчина в чёрных одеждах рядом с гоши вдруг оглянулся на них и улыбнулся.

Улыбка эта была чрезвычайно красивой — и чрезвычайно злонравной, в изогнутом уголке рта проступала нотка холодности. Тайбу и тайчжу были равно потрясены.

Тут же вслед за этим обстановка над головами всего отряда из приказа Тайчан резко изменилась, изначально смутный утренний свет в один миг плотно затянуло клокочущими чёрными тучами, а после сотни ослепительно-белых молний без единого предзнаменования раскололи грозовые облака и обрушились на землю с грохотом, содрогающим целый мир.

Почти каждая ударяла у самых пальцев ног. Они окружили всю толпу, образовав отлитую из грозы клетку.

Тайчжу и остальные прожили столько лет, но впервые отведали, что значит «люди — навзничь, кони — кувырком»[203]

, целый отряд смешался, что котёл кашицы. Угол удара каждой молнии был крайне хитрым: они никогда не поражали их, однако при этом постоянно заставляли чувствовать, что спрятаться совершенно невозможно.

Гром и молнии обрушивались бесконечно, а их способности были ограничены, и как бы они ни хотели выбраться, сделать это быстро не могли.

В результате, когда тайчжу в столь затруднительном положении с трудом взглянул вдаль, он обнаружил, что люди, за которыми он намеревался следовать, давно исчезли без следа, а из-за заслона слепящего света молний он даже не заметил, которым ответвлением дороги, в конце концов, ушли те двое.

Как раз когда всю его душу переполняло беспокойство, тайбу потянула его на себя и сказала:

— Ничего страшного, мы можем догнать.

Глава 73: Прохожий (4)

Когда Сюэ Сянь и Сюаньминь вернулись в уезд Цинпин, уже совсем рассвело. В отличие от подножия горы Боцзи, где небо было затянуто чёрными тучами, сверкали молнии и грохотал гром, здесь щедро светило солнце, и в разгар морозной зимы вдруг проступило ощущение тепла.

Весь уезд Цинпин, казалось, стал чуть оживлённее, чем двумя днями ранее, на улицах ходило заметно больше людей, что, похоже, немного освободились от тени поветрия, высунули головы и перевели дух.

Когда двое встали в воротах заднего двора дома Фан, вся семья Фан давно уже трудилась.

Нанятые аптекари раскладывали около сада лекарственные травы, собираясь воспользоваться редким ясным днём и просушить их на солнце. Нищие, следуя за ними взад и вперёд, помогали — неуклюже, однако усердно. Дядя Чэнь помогал Фан Чэну сверять записи: один зачитывал названия лекарственного сырья, другой обмакнутой в киноварь кистью исправлял конечный вес.

Цзян Шицзин же в стороне направляла нескольких детей семи-восьми лет в обучении; эти дети были присланы семьями учиться ремеслу, и хотя они были малы, однако о целебных свойствах различных лекарственных трав отвечали уверенно и без запинки.