Медные монеты даруют миру покой [огрызок, 93 главы из ???]

Они остолбенели на миг, непроизвольно принялись сопротивляться яростно, но сколько бы сил они ни прилагали, какие приёмы ни использовали бы, левая рука всё так же оставалась намертво пригвождённой к земле, нисколько не сдвинувшись, и свежая кровь всё так же устремлялась вперёд.

Предводитель, тот человек в сером, вдруг осознал кое-что; он изумлённо поднял глаза на гоши и аккурат встретил его опущенный взгляд.

В пронзительных чёрных глазах — ни следа колебаний, словно тем, на что он смотрел, был совсем не живой человек, а лишь растительность этого мира.

Благодаря этим предельно спокойным глазам человек в сером вдруг понял потаённый смысл прозвучавших раньше слов: «Всегда есть нечто полезное, не нужно принижать свои достоинства».

И более того, он осознал причину редкой многословности гоши; всё потому, что в его глазах это, вероятно, был просто разговор с самим собой и только, никто другой не слышал… В конце концов, после смерти сам он станет всего лишь истлевшим скелетом, что уже нельзя считать за человека.

Примечание к части

Напоминаю, что у меня есть телеграм-канал: https://t.me/coldeyed_cat Если раньше там просто выходили уведомления о публикации новых глав, то теперь будут и сами главы.

Глава 89: Река крови (3)

Примечание к части

Новая глава к празднику Лунтайтоу:)

Свежая кровь капля за каплей утекала из его тела, точно забирая с собой и его жар. Он начал чувствовать озноб, перед глазами поплыло, разум затуманился, и шея становилась всё бессильней, не в состоянии удерживать голову поднятой.

Среди граничащего с остолбенением ужаса он вдруг вспомнил очень, очень многие вещи, разрозненные мелочи и обрывки.

Он вспомнил о людях, что выросли вместе с ним в горах и сейчас, как и он, все упали в это кровавое полотно.

Вспомнил обстоятельства, когда впервые лично увидел гоши; в то время он был ещё мал, не понимал сути вещей и уж тем более не имел никакой связи с гоши, лишь бросил на него взгляд, когда в тайне от Сунъюня улизнул с горы подсмотреть на проходящий через город строй жертвоприношения Небесам. Людей тогда было поистине много, однако никто не осмеливался подступить слишком близко. Он проталкивался среди толпы туда и обратно, надеясь подобрать место с более ясным обзором, однако по неосторожности попал под удар чьего-то локтя и споткнулся, почти бросившись в строй жертвоприношения Небесам. За миг до того, как упал бы, он ощутил, как снежное облако пронеслось у него перед глазами, и тут же взметнулся мимолётно порыв ветра, аккурат помогая ему встать прямо.

Юный, он даже не сообразил, что, в конце концов, произошло, лишь каким-то образом, очнувшись, уже твёрдо стоял на обочине; когда же он поднял голову в изумлении, строй уже прошёл на отрезок пути вперёд, но всё равно он с первого взгляда заметил буддийского монаха в белом, едущего верхом на высокой крупной лошади…

Воспоминание это было слишком далёким, настолько далёким, что и сам он полагал, будто давно забыл, — однако в это мгновение вспомнил снова.

Оказывается, в столь юном возрасте он вовсе не боялся гоши так, как сейчас, даже почитал его, так с каких же пор при виде гоши у него остались лишь страх и беспокойство?..

Он повиновался приказам Сунъюня, равно как и его собратья, он годы носился с поручениями во мраке; в конечном счёте, он уже и не помнил точно, сколько всего совершил. Вначале, глядя на то, как человеческие жизни проходят сквозь его руки, он ещё был переполнен виной и безмерным страхом и расспрашивал Сунъюня, доискиваясь до корня и исследуя истоки.

Сунъюнь говорил, всё, что они делают, — всё это ради ещё большего количества простого народа. Все эти ничтожные приготовления составляют огромное построение, именуемое «Средь рек и гор погребённые кости»; если успешно расположить его, оно сможет не только оградить их от предсказанного большого бедствия, но и обеспечить сто лет мира среди рек и гор.

Сунъюнь никогда не обучал его таким чрезмерно высоким и глубоким вещам, и он ничего не знал о том, как, в конце концов, следует управлять этим необъятным построением. Лишь помнил слова, что с детства слышал от Сунъюня бесчисленное множество раз: «Некоторые великие дела неизбежно требуют небольших жертв».

Слова эти были ему понятны, и потому он накрепко запомнил их на многие годы.

И только сейчас, только когда наблюдал в бессилии, как разливается потоками кровь, когда между жизнью и смертью, казалось, стояло лишь мгновение, с нависшей над головой громадной пеленой ужаса, сердце его вдруг исполнилось смятения.

Внезапно он ощутил, что те слова неверны, что многое всё ещё упущено, по меньшей мере… по меньшей мере, следовало спросить, желают ли те люди быть принесёнными в жертву.

После ещё одной волны безнадёжного отчаянного сопротивления в тумане замешательства он вновь подумал, что слова-то верны, только…