Медные монеты даруют миру покой [огрызок, 93 главы из ???]

Сюаньминь не говорил очень долго, как будто по-прежнему не хотел обращать на него внимание. Это, впрочем, было схоже с тем, как обходились друг с другом учитель и ученик сто лет назад.

Спустя ещё очень долгое время Сюаньминь безразлично задал встречный вопрос:

— Ты тоже привил этого паука, ты сожалеешь?

Тундэн хмыкнул прохладно и больше не заговаривал.

Сожалеет ли?

Жизнь и смерть, благо и беды — не детские игры и никогда ими не были; уж если обещание дано, пускай даже поднимется пыль на месте Восточного моря, пускай истлеют в прах белые кости — никаких сожалений.

Арка 6: Возвращение на берег. Глава 94: Сладкий пир (1)

Примечание к части

Оригинальное название главы 发发糖. 发糖 буквально означает «отправлять конфеты», на фандомном сленге же подразумевает разные новые милашности между парой. Если пара полностью вымышленная, то «отправляют конфеты» контент-мейкеры новым контентом, будь то оригинальные авторы или фанаты; в случае с реальными людьми, которых шипперят, то, по моим наблюдениям, так могут называть и моменты из их взаимодействия. На английский это переводят иногда как send/sprinkle sugar, иногда как send/produce candy. Поскольку в названии главы «отправлять» повторяется, подчёркивая количество, я перевела как «сладкий пир».

Убранство внутри комнатки второго этажа бамбукового дома во впадине горы Боцзи было очень простым, настолько простым, что в нём почти не присутствовало духа человека. В общем — только лишь одна бамбуковая кровать, на которой, судя по виду, никто особенно и не спал.

Точнее сказать, в эту внутреннюю комнату, что выглядела как спальня, в целом, похоже, заходили совсем мало. И неизвестно, какую, в конце концов, жизнь вёл здесь прежде владелец — не пил и не ел, не спал, как будто вот-вот стал бы бессмертным.

Но каков бы ни был здесь быт владельца раньше, сейчас он, однако, как обычный человек, лежал спокойно на бамбуковой кровати…

Тело Сюаньминя было укрыто длинными белыми одеждами, в совершенно бескровном лице проступала безжизненная серость, руки — свободно сложены на теле; холодный, что лёд, но абсолютно недвижимый.

Первые два дня Сюэ Сянь немало повозился с ним. Потому что он никак не мог согреться, всегда — всё равно что лёд. Сюэ Сянь окружил его всего горячим воздухом, постоянно согревая. После, дотронувшись и ощутив, что он всё ещё немного холодный, хотел найти что-нибудь, чтобы укрыть.

Он долго искал в бамбуковом доме, но, вопреки ожиданиям, даже постельных принадлежностей никаких не нашёл и тогда сразу сходил в уезд снаружи, потратил немного денег и купил постельное и чанпао поплотнее.

Изначально Сюэ Сянь хотел укрыть Сюаньминя своими верхними одеждами, однако чёрное платье, что в обычное время исключительно радовало взгляд, накрывая тело Сюаньминя, ещё больше подчёркивало наполненный дыханием смерти цвет его лица; как ни посмотри — режет глаза.

Настолько, что даже Сюэ Сянь, кто никогда не заботился о дурных или добрых приметах, впервые принял чёрные одежды как табу.

Те два дня Сюэ Сянь вертелся почти всё время и сначала накрыл Сюаньминя одеялом. Потом почувствовал, что нечто столь тяжёлое с Сюаньминем в самом деле не сочетается. Так что сменил на верхние одежды другого цвета, но как ни смотрел — всё было неприятным до крайности…

Он метался, занятой, очень долго, в конечном счёте всё же нашёл безупречно чистое белое платье и накрыл Сюаньминя им.

Разобравшись с одеждой, он опять ощутил, что Сюаньминь, лежащий с вот так вытянутыми вниз руками, выглядит несколько непривычно; в действительности, лежащий Сюаньминь как таковой уже был незнакомым. В памяти Сюэ Сяня Сюаньминь если не сидел, медитируя, то с лицом невозмутимым и спокойным занимался чем-нибудь серьёзным.

Посидев немного, Сюэ Сянь не мог оставаться без дела и захлопотал над тем, чтобы изменить позу Сюаньминя. Перекладывая его руки так и эдак, сложил их поверх тела.

Устроив Сюаньминя, Сюэ Сянь один умчался в пещеру сотни насекомых. Отправился прямиком в последнюю скальную пещеру и сделал полный отпечаток того пространного текста на каменной стене, написанного причудливыми знаками.

Только он не знал этих знаков и, вернувшись со снятым отпечатком, сразу же всё равно не мог ничего разобрать.

Он даже выкроил время найти старика Цюя в деревне у гор, чтобы тот помог и взглянул на содержание отпечатка.

Да только, как ни жаль, старик Цюй тоже не знал, лишь рассказал, что эти странные начертания несколько похожи на старую письменность, некогда существовавшую в их клане; когда-то он изредка видел, как старики писали знак-другой, но в последнюю сотню лет никто больше не использовал её, а сейчас люди, что понимали эти старые символы, и вовсе давно уже обратились горстью земли.

Таким образом отпечатанные знаки пока что было никак не применить, и Сюэ Сянь, не имея другого выбора, убрал их.