Медведь

Тихомир нехотя развернулся и пошел назад.

Картуз насупился, распрямил плечи и выставил вперед мощную грудь. Немного постоял, сравнивая свои силы и силы Траяна, сплюнул под ноги и небрежно, вразвалочку, держа руки в карманах, пошел за Тихомиром.

Поравнявшись с ним, сказал:

– Быть беде… же ж…

20 серия

Эпизод 1

Никон

30 мая 1862 года Валдай

Когда Тихомир и Картуз вернулись, Марфы на крыльце уже не было. Время было к обеду, и они пошли к дровнику у баньки.

* * *

Марфа размеренными движениями расставляла вокруг накрытого крышкой чугунного котелка глиняные тарелки и чашки, но странно – переворачивая их вверх дном.

Картуз первым делом залез в рушник и схватился за амарант.

Марфа спокойным голосом остановила Картуза:

– Погоди маленько! Без молитвы ни есть, ни пить нельзя! Пистимея говорит: «Пока начал не положишь. „Отче наш“ не прочтешь».

Картуз пренебрежительно рявкнул:

– Ага! Молиться же ж…

Тихомир тоже молиться не стал, а, указав Марфе на тарелки с чашками, спросил:

– Это что ты такое делаешь?

Марфа мельком посмотрела на Тихомира и тут же отвела глаза:

– Так надо. Надо, чтобы все прикрыто было, а что прикрыть нельзя, то перевернуть надобно. Так Пистимея научила, чтобы нечистая не схоронилась.

После слова «нечистая» Марфа медленно перекрестилась и так же медленно промолвила:

– Господи, помилуй меня, грешную…

Тихомир посмотрел Марфе в глаза – ее зрачки были расширены:

– Марфа! Что с тобой?

Марфа смотрела в землю:

– Все хорошо, Тихомирушка. Все хорошо.

Тихомир начал волноваться:

– Марфа, где сын?

Марфа, также, не поднимая глаз, ответила:

– Ты поешь, Тихомирушка, а я тебе все расскажу.

Тихомир посмотрел на Картуза, который отлил себе полную тарелку саламаты и жадно отпивал прямо из нее:

– Эх, хороша мучная кашка же ж!

* * *

Тихомир почувствовал тревогу:

– Нет, Марфа, я есть не буду! Рассказывай!

Марфа на мгновение подняла мутные глаза и начала рассказывать:

– Тихомирушка. Тятя говорил со мной. Больно ему нравится Первый. Тятя добрый. Он хочет крестить его в истинную веру. А то грех-то какой: некрещеный еще…

Марфа замолчала и придвинулась ближе к Тихомиру.

Тихомир грубо сказал ей:

– Говори!

Марфа вздохнула:

– Тут хорошо, спокойно. Никто нас тут не найдет среди болот…

Тихомир настороженно спросил:

– Ты рассказала деду про погоню за нами?

Марфа заволновалась:

– Он такой добрый и хочет нам помочь. Я только сказала ему, что нас ищут плохие люди. А он сразу согласился схоронить нас. Только всем нам надо перекреститься в истинную веру.

Тихомир начал нервничать:

– Что ты ему еще сказала?

Глаза Марфы налились слезами:

– Что ты боярского рода…

* * *

– Эх… Сейчас бы махорочки… – сытый Картуз, который выхлебал почти все содержимое котелка и съел почти весь амарант, откинулся на завалинке.

Взгляд Картуза помутнел, и Тихомиру стало понятно, что он одурманен, как и Марфа.

* * *

Тихомир осмотрелся по сторонам, зашел за дровник и вылил похлебку за землю, присыпав соломой.

* * *

Спрятав остатки амаранта в карман, он сказал Марфе:

– Неси посуду в избу и скажи, что поели мы – благодарим.

Марфа ответила:

– Нельзя нашу посуду в избу – поганая она. Сейчас святой водицей надобно помыть ее да помолиться.

Марфа начала креститься и читать молитву с поклонами.

Тихомир понял, что сейчас от нее больше ничего не добиться:

– Что-то тут нечисто…

* * *

Марфа ушла в избу.

Картуз спал, развалившись на завалинке.

* * *

А Тихомир залез в дровник и начал наблюдать за избой и ее окнами.

* * *

Когда начало вечереть, Тихомир увидел, что занавеска на одном из окон приоткрылась. Он спустился из дровника, сделал вид, что потягивается ото сна. Покачиваясь, подошел к спящему Картузу, потрепал его за плечо и, не дождавшись ответа, махнул на него рукой. Повернувшись в сторону избы, исподлобья увидел, как занавеска задернулась.

* * *

Тихомир неспешно пошел к колодцу. Возле колодца стояло ведро, закрытое крышкой, на которой вверх дном лежал ковшик.

Он зачерпнул ковшиком воды и хотел выпить, как услышал негромкий голос:

– Погоди! Грех это – из ковшика пить!

Тихомир обернулся и увидел дедка, который стоял на крыльце избы.

В его руках была глиняная чашка.

Дедок спустился с крыльца и протянул чашку Тихомиру:

– Из чашки попей.

Тихомир кивнул в знак благодарности, взял чашку, отвернулся и, внимательно осмотрев ее чистоту, налил ковшиком воды.

Дедок молча смотрел, как Тихомир пьет воду.

Тихомир наигранно жадно осушил чашку и сразу же налил себе еще.

Выпив, он с легким поклоном протянул ее дедку.

Дедок по-доброму улыбнулся и сказал:

– Себе оставь. Поганая она после тебя.

Тихомир спросил:

– А чего уж такая поганая?

Дедок ответил:

– Не истинной веры ты, потому и опоганил ее. Как есть.

Тихомир спросил:

– А какая истинная?

Дедок предложил:

– Пойдем, присядем на крылечко.

Тяжело опустившись на крыльцо, дедок прокряхтел:

– Стар я стал. Как есть. Из избы редко когда выхожу. Теперь сыновья всем заправляют.

Когда Тихомир уселся рядом, дедок сказал:

– Зови меня просто – Онуфрий.

* * *

Тихомир кивнул.

Онуфрий спокойным, хорошо поставленным голосом начал рассказ: