Медвежья берлога (СИ)

Раух приподнял голову и пригладил влажной рукой непослушные волосы, после чего обнял демона, скрестив руки. Моргенштерн замер, почувствовав, насколько короткой стала дистанция между ними, и свёл ноги. Когда Венцеслав бегло коснулся губами его плеча, демон почувствовал лёгкую щекотку от его жёстких усов и бородки. Рауху нравился этот птичий трепет. Сравнимо с ощущением, когда забираешь из клетки маленькую канарейку, в страхе дрожащую и ожидающую, когда человек наконец её раздавит. Но Венцеславу не было интереса уничтожать её. Наоборот, это момент истины.

Берёшь хрупкое, нежное, и, обладая властью и силой, проникаешься этой мягкостью и на миг становишься единым. На некоторое время в твоей груди возникает горячий мёд, питающий всю душу. Если же ты раздавишь канарейку, её маленький трупик навсегда останется висеть на твоей шее.

Люциан не выдержал и повернулся, чтобы убедиться в реальности происходящего. Раух усмехнулся такой прыткости и любознательности. В глазах демона плясал озорной огонёк, не дающий покоя рукам, и Венцеслав погладил молодого мужчину сначала по щекам, а затем начал спускать ладони вниз. Люциан улыбнулся, когда руки Рауха достигли его бёдер.

— Давно не виделись… Я почти забыл, как ты выглядишь, — дримхантер прошептал это в паре сантиметров от лица демона, ловившего его горькое дыхание. — Но я рад тебя видеть. Смотрю, ты готовился. Побрился даже.

— Ну, ты же помнишь наш уговор: я не бреюсь, пока тебя нет. Я думал, у меня борода до пояса вырастет, — посмеиваясь, прошептал Люциан, поддразниваемый горячим дыханием мужчины на своих губах.

Не было магнита сильнее в тот момент, когда демон приблизился, чтобы поцеловать Рауха. Они соприкоснулись губами, и оба словно сорвались с невидимых цепей. Венцеслав тут же прижал демона к себе, а Люциан мимолетно обхватил его шею руками. Дримхантеру казалось, демон готов раствориться в нём, настолько близко они прижались друг к другу. Моргенштерн вплетал пальцы в волосы мужчины, поглаживая, и прижимался к паху.

— Как тебя легко завести, — хмыкнул Раух. — Я даже ничего не сделал.

Люциан смущенно отвёл взгляд, но при этом продолжал прижиматься с прежней наглостью и легко тереться. Это сильно возбуждало Венцеслава, и он прикусил демону губу, слегка оттянул, а потом жёстко прижал Люциана к своему телу за талию, вынуждая остановиться. Действие не было рассчитано на отрицание, наоборот, мужчина с удвоенной силой начал целовать любовника до тех пор, пока его губы не стали чувствительнее и не припухли.

Моргенштерн затуманенным взглядом смотрел на Рауха, восстанавливая дыхание, как вдруг дримхантер, слегка ослабив хватку, ладонью накрыл его член. Демон тут же обмяк и лбом уткнулся в его крепкое плечо, однако ему хватило самоконтроля, чтобы сделать с любовником то же самое и начать ласкать его. Венцеслав ухмыльнулся и закусил мочку уха Люциана, чтобы немного его укротить. Подействовало безотказно. Моргенштерн стал послушным и податливым, и Венцеслав мог вылепить в этот момент что угодно.

— М-м-м, Вацек, аккуратнее, — поморщился демон, резко напрягаясь и откидывая голову.

— Я стараюсь, малыш, — отвечает Раух и языком проводит по мочке уха любовника, заставляя того дрожать.

Но Люциан дрожит не столько от ощущений, сколько от произнесённого слова. Мужчина будто обволакивает собой, создавая тесный кокон, недоступный внешнему миру. И тогда словно распахивается грудная клетка, обнажается сердце, оголяется душа.

— Я так скучал по твоим прикосновениям, — с надрывом прошептал Люциан, сжимая шею любовника и начиная ощущать его член в себе. — В-Венц… — демон прижался к виску мужчины своим и начал часто дышать, испытывая дискомфорт.

Раух внимал каждому вздоху, стараясь контролировать ощущения любовника, и губами касался его кожи, чтобы отвлечь от боли. Люциан откинулся назад, когда Венцеслав языком начал ласкать его твёрдые соски, посасывая, кусая, оттягивая, и вздрогнул, когда он же шлёпнул его по ягодице. Шлепок получился звонким и жгучим.

Демон вцепился в плечи дримхантера, оставляя на коже следы от ногтей. Он внимал толчкам бёдер, раз от раза насаживаясь на твёрдый член всё чаще, и громко стонал, иногда заглушая себя при попытках коснуться губами лица Вацека. Раух всем телом напрягался, когда демон начинал брать инициативу в свои руки, причем порой неудачно, но всё сглаживалось умелыми прикосновениями дримхантера.

— Чувствуется, что ты берёг себя до моего приезда, — с гордостью в голосе отметил Венцеслав и поцеловал любовника по-французски, имитируя фрикцию движениями языка.