Механический бог

– К чему ты стремишься, Тэо? – неожиданно спросил Рафаил с вызовом в голосе.

– То есть? Вас интересуют мои планы на будущее?

Рафаил внимательно посмотрел на меня своими бездонными глазами, и повторил:

– Чего ты хочешь?

– Я хочу… Хм… – я начал вспоминать свои планы, – да я даже не знаю… Хочу стать крутым наставником, как вы, хочу… – еще мне хотелось сказать, что я хочу увидеть прекрасную Соню, и хочу, чтобы ученые поскорей доделали 2И, – но все это сейчас показалось несущественным.

– Чего ты хочешь? – повторил он. – Что первое приходит на ум?

И тут слова сами вырвались.

– Я хочу стать великим человеком, как мой отец, или даже еще лучше. Хочу, чтобы меня уважали, чтобы имя мое отпечаталось в исторических анналах каким-нибудь героически-блистательным отблеском!

– Да, похоже на правду, – Рафаил кивнул, – Карты предупреждают тебя. Очевидно, твои стремления – ложны. – Не нужно тебе в анналы…

От этих слов у меня защемило под ложечкой.

– Неприятно, когда твои мечты вот так вот обесценивают, – понуро сказал я.

– Понимаешь, Тэо, в твоих желаниях нет ничего предосудительного. Это – нормально. Хотя, святого в этом тоже ничего нет. В конечном счете, каждый хочет потешить собственную значимость. Специально для этого занятия ты в своей голове и создал образ «великого человека», которым надеешься удовлетворить чувство собственной важности. Просто… в погоне за наживой, окончательно забывать о душе не стоит, – сказал он назидательно.

– Понятно, – разочарованно пробормотал я, – значит я эгоист.

– Хорошо, что понятно, – добродушно ответил он. – С годами станет еще понятней.

– Неужели все так запущено?

– Как тебе сказать… Понимаешь, Тэо, в обществе принято считать, что эгоист – это такой нехороший человек, который живет для себя. А вот скажи мне, может ли человек в здравом уме и твердой памяти по-настоящему делать хоть что-то для других?

– Конечно, может. Есть же разные меценаты, благодетели и альтруисты…

– На самом деле, Тэо, абсолютно все мы делаем для себя. Эгоизм – это единственная причина альтруизма. Можно сказать, что альтруизм – это такая красивая функция в программе развития эго. И по большому счету – нет ничего плохого в том, чтобы себя любить, и делать для себя что-то хорошее.

– Но ведь это же эгоистично! – сказал я каким-то рассерженно-праведным голосом, и почему-то вспомнил про Анну. У меня возникло ощущение, что эта фраза как будто принадлежала ей – то есть моей проекции об Анне, вечно спорившей с наставником. А еще я вспомнил наше последнее занятие, где Вальтер говорил, казалось, в точности о том же, но другими словами: «ум заботится о выживании концепций, из которых он сам состоит».

– Думаешь, лучше себя ненавидеть? Делать себе больно? Губить свое тело и свой разум? – назидательно вопрошал Рафаил. – В искренней любви к себе, ты помогаешь как минимум одному человеку на этом свете. И что постыдного в том, что этот человек и есть ты? Все просто. Ты – избранный!

– Как Нео, или как депутат в думе? – уточнил я.

– Хорошая шутка, – сказал Рафаил, не изменившись в лице. – Ты – избранный для себя, в своем отношении к себе, потому что ты – являешься собой, а не кем-то другим. Разве непонятно?

– Понятно, – сказал я. – И что же? Помогать другим необязательно?

– Хорошо все, что в меру. Если ты живешь для себя в ущерб другим людям, эти «другие» тебя накажут. Разумный человек выбирает умеренный, разумный эгоизм.

– А мне все еще кажется, что это неправильно, – признался я. – Хоть в душе я и хочу собственного величия…

– Тут надо различать. Ты же понимаешь, что взрослый человек должен уметь позаботиться о себе. Это – естественная и даже поощряемая общественностью самостоятельность. То есть, действовать для себя – это нормально. Ведь – это классно, когда человек заботится о своем здоровье, стирает себе носки, готовит завтрак (про носки Рафаил, конечно, шутил). Чем отличается самостоятельность от эгоизма?

– Эгоист не может позаботиться о других, – сказал я. – некоторые по этой причине даже детей заводить не хотят.

– Ты полагаешь, что эгоист заботится только и только о себе, а когда, скажем, взрослый человек проявляет заботу о ребенке, ты думаешь, что на сей раз, он заботится о ком-то другом. Но ведь взрослый человек заботится о ребенке по какой-то причине? Так?

– Ну… и?

– Все – практично, – ответил Рафаил. – Просто без этой заботы, ему самому станет хуже – его загрызет совесть. И вот, чтобы избежать мук совести, в программу личного эгоизма включается функция заботы о ребенке. Таким образом, заботясь о другом человеке, эгоист продолжает заботиться о себе. Ведь куда легче любить и принимать себя, будучи кем-то хорошим и достойным любви в собственных глазах. Так наша совесть изворотливо работает в паре с мифической моралью общества. Взаимопомощь – это утонченная разновидность эгоизма.

– А бывает иная забота? – спросил я с надеждой. – Настоящая…

– Как в шутке о праведниках?

– О каких праведниках?

– Которые молятся, несут служение, стремятся попасть в рай, и потому попадут в ад, ибо праведность их корыстна.

– Ясно. Значит, все мы такие – «праведники».