Механический принц

— Конечно, я это имею в виду, — сказал Бенедикт. — Мортмейн не настолько глуп, к сожалению для тебя. Он пожелал, чтобы я заполучил Институт, чтобы он смог по нему ударить из самого сердца. Но это только один из его многочисленных планов, только одна нить его паутины. Он ждал этого долго. Он заполучит Конклав. И он заполучит ее. — Его глаза уперлись в Тессу.

— И что он намеревается сделать со мной? — спросила Тесса.

— Я не знаю, — сказал Бенедикт с хитрой улыбкой. — Но я знаю, что он постоянно справляется о твоем благосостоянии. Такое беспокойство, как будто он потенциальный жених.

— Он говорит, что создал меня, — сказала Тесса. — Что он этим имел в виду?

— Я не имею не малейшего понятия. Ты ошибаешься, если думаешь, что он сделал меня своим доверенным лицом.

— Да, — сказал Уилл, — у вас обоих, кажется, не особенно много общего, кроме склонности к женщинам-демонам и злу.

— Уилл! — сказала резко Тесса.

— Я не имел в виду тебя, — сказал Уилл, выглядя при этом удивленным. — Я имел в виду клуб Пандемониум…

— Если вы закончили со своими показными сценами, — сказал Бенедикт, — то я хотел бы прояснить одну вещь своему сыну. Гидеон, ты же понимаешь, что после того, как ты поддержал Шарлотту Бранвелл, тебе больше не рады под этой крыши. Не зря же говорят, что человек никогда не должен все свои колокола на одну лошадь.

В ответ Гидеон поднял перед собой руки, как бы умоляя. Но Сумеречные охотники не умоляют, и Тесса быстро поняла, что он делает… снимает серебряное кольцо с пальца. Кольцо было таким же, как у Джема — кольцо Карстерсов, только узором были языки пламени по контуру. Семейное кольцо Лайтвудов. Он положил его на угол отцовского стола и повернулся к брату.

— Габриэль, — сказал он. — Пойдешь со мной?

Зеленые глаза Габриэля светились от гнева.

— Ты знаешь, что я не могу.

— Ты можешь. — Гидеон протянул руку брату.

Бенедикт пристально смотрел на них. Он слегла побледнел, как будто неожиданно понял, что может потерять не только одного сына, а обоих. Он схватился рукой за угол стола, костяшки его пальцев побелели. Тесса не могла не смотреть на ту часть запястья, которую стало видно, когда рукав поднялся. Оно было бледное, окруженное черными круглыми стратами. От одного взгляда на это ее начало тошнить, и она поднялась с сидения. Уилл уже стоял рядом с ней. Только Шарлотта по-прежнему сидела, такая же чопорная и неэмоциональная, как и прежде.

— Габриэль, пожалуйста, — сказал Гидеон. — Пошли со мной.

— А кто же будет заботиться об отце? Что скажут люди о нашей семье, если мы оба откажемся от него? — сказала Габриэль с горем и отчаянием в голосе. — Кто будет управлять поместьями, место в Совете…

— Я не знаю, — сказал Гидеон. — Но это не означает, что это должен быть ты.

— Закон… — голос Габриэля дрожал. — Семья важнее, чем закон, Гидеон.

Его глаза на мгновение встретились с глазами брата. Затем он отвел взгляд, закусил губу и пошел, чтобы встать позади кресла Бенедикта, положив руку на спинку отцовского кресла.

Бенедикт улыбнулся. Хотя бы в этом он оказался победителем. Шарлотта поднялась на ноги, держа подбородок высоко.

— Я надеюсь, мы увидимся завтра в палате Совета. Я надеюсь, что ты знаешь, что делать, — сказала она и вышла из комнаты с Гидеоном и Тессой, следующими за ней по пятам.

Только Уилл колебался несколько мгновений в дверном проеме, глядя на Габриэля, но когда он не посмотрел на него, Уилл, наконец, пожал плечами и вышел вслед за остальными, закрыв за собой дверь.

Они ехали обратно в Институт в тишине, под звук барабанящего дождя в окна экипажа. Шарлотта несколько раз пыталась заговорить с Гидеоном, но он молчал, пристально глядя на размытые уличные пейзажи, пока они ехали. Тесса не могла понять, зол ли он, сожалеет ли о своем поступке или, возможно, даже чувствует облегчение. Он был таким же бесстрастным, как всегда, даже Шарлотта, объясняющая ему, что в Институте всегда будет для него комната, и что они едва ли смогут выразить благодарность за то, что он сделал. Наконец, когда они проезжали по Стренд, он сказал:

— Я и вправду думал, что Габриэль пойдет со мной. Когда он узнал о Мортмене…

— Он еще не понимает, — сказала Шарлотта. — Дай ему время.

— Почему ты так думал? — Уилл резко посмотрел на Гидеона. — Мы только что выяснили, что случилось с твоей матерью. А Софи говорила, что ты не имел ни малейшего представления об этом…

— Я велела Сирилу доставить две записки, — сказала Шарлотта. — Одну для Бенедикта, а другую для Гидеона.

— Он засунул ее под мою руку, пока отец не видел, — сказал Гидеон. — Я улучил лишь мгновение, чтобы прочитать ее перед тем, как вы пришли.

— И ты решил в это поверить? — спросила Тесса. — Так быстро?

Гидеон посмотрел в омытое дождем окно. Он сильно сжал челюсти.

— История отца о том, как умерла мама, никогда не имела для меня смысла. Эта история имеет смысл.