Мехасфера: Ковчег

— А знаете, — задумчиво сказал Альфа, — жители города, на месте которого сейчас стоит Пит, тоже однажды голодали. Во время одной из войн, когда враги пытались заморить горожан, порции еды были даже меньше наших. Более миллиона погибло. Почти как на Марсе сейчас. Только противник теперь невидимый для человеческого глаза и оттого более опасный. Микробы сделали свое дело и побили изуверский антирекорд.

— Миллион? — ужаснулся Куско. — Это в двадцать раз больше, чем сейчас живет в Пите!

— В пятнадцать, — поправила его Лима.

— Ага, — кивнул Альфа. — Больше, чем осталось жителей на Земле.

С каждым днем в темноте апатия нарастала. Бескрайние поля шин закончились, и место им уступила сухая земля. Простая северная земля без единого растения. Выжженная радиацией пустошь. Счетчик Гейгера, найденный Лимой еще во дворце Пророка, показывал излучение около пятисот микрозивертов в час. Стрелка больше не падала ниже сотни, иногда подскакивала до тысячи, но, будто испуганная собственной прытью, сразу откатывалась обратно. В ушах у всех членов отряда стояло щекочущее потрескивание и вкупе с постоянной ночью очень сильно давило на психику. В голоде и холоде сложно было найти что-то веселое, поднимающее дух, но тем не менее в один прекрасный студеный день путники увидели вдалеке ореолы света. Затерявшийся в глуши Лапландии завод освещал пространство вокруг себя — черную безжизненную пустоту, ограниченную северным сиянием с одной стороны и воображением с другой. В темноте да с треском в ушах при должной фантазии можно заметить все, что угодно, и первое время всем шестерым казалось, что их накрыла общая галлюцинация: по пустоши рыскали сотни упитанных стариков, одетых в красные меховые костюмы. На ногах у них алели теплые сапоги, а лица закрывали пышные белые бороды. Издалека слышалось их «хо-хо-хо».

Инки схватились за дробовики, но Альфа преградил им путь своим мотоциклом и успокаивающе повел ладонью вниз.

— Тише, ребята. Все хорошо.

— Что это такое? — тревожился Куско.

На фоне мерцающего желтыми лампочками завода странные фигуры механических толстяков выглядели жутковато. Детали их одежды и черты лиц прятались в тени контрового света и оттого казались призрачными, словно мираж, видение, фата-моргана. Походкой они больше напоминали заводные игрушки, нежели людей.

— Хорошо вели себя в этом году? — улыбнулся полковник. — Если нет, то полу́чите угольки вместо рождественского подарка. — Он рассмеялся и поехал к странным фигурам.

Прежде чем последовать за ним, Эхо повернулся к инкам и сообщил:

— Это завод Санта-Клаусов.

— С Рождеством вас! — крикнул удаляющийся от них командир.

— Сегодня сочельник, — иронично засмеялся сержант. — Канун Рождества. Вот так удача. Хоть отпразднуем как следует.

Мотоциклы не спеша двинулись на свет, мимо разошедшихся на сотни пустынных метров теней темных фигур. По пути Эхо рассказал краснокожим, что такое Новый Год и Рождество, поэтому, когда отряд приблизился к заводу, они уже познакомились с Санта-Клаусом и его зимними праздниками. Сотня бродящих вокруг здания фигур оказалась всего лишь вершиной айсберга. У этих еще оставался заряд энергии, а на земле валялись тысячи, десятки тысяч пузатых бородачей.

— Снимайте с них обувь. Будет чем согреть ноги.

Инки и марсиане быстро раздели несколько пластмассовых кукол, напялили на себя их щегольские сапоги и шапки с белыми помпонами. В один миг все шестеро стали немного Сантами. Зимняя депрессия улетучилась с первыми нотами разносящейся вдалеке рождественской мелодии.

— А вот и подарки.

По другую сторону от завода лежали в радиоактивной пыли тысячи красочных коробок. Завернутые в блестящую подарочную бумагу, с лентами и бантами, они вселяли чувство праздника даже в краснокожих, впервые их увидевших. Сам внешний вид Санта-Клаусов и коробок оказался мощным катализатором эндорфинов. Эдакий архетип на все времена.

— Может, там будут консервы или какая другая еда, — предположил Чарли и бросился к груде подарков, не дожидаясь ответа.

— Разрешаю открыть подарки, — вздохнул командир, когда майор уже разрывал на них упаковку.

Лима с визгом бросилась на коробки, прыгнув на них с разбега. Как ребенок, плюхнулась на мягкий картон, с легкостью гнущийся под пластинами ее укрытой шкурой гладиаторской брони. За ней деловито зашагал Куско, едва сдерживая радостные порывы. Пуно и Эхо тоже не пришлось уговаривать, и вскоре они все валялись в груде подарков, открывая один за другим в надежде найти что-то нужное. Но даже бесполезные игрушки радовали глаз, когда их доставали из упаковок. Ничто не сравнится с восторгом от распаковки подарков. Какая бы ерунда там ни оказалась, тебе хочется открывать еще и еще, чтобы получить что-то поистине прекрасное. На этом простом человеческом желании когда-то наживались капиталисты, продавая дешевые лутбоксы втридорога, но те времена давно прошли, и теперь их детище валяется никому не нужное и ничего не стоящее. Хоть до полусмерти заоткрывайся.