Мехасфера: Ковчег

— Хорошо, что тут вообще что-то растет, — бодрился Эхо. — До всех этих радиоактивных бурь на острове вообще не было деревьев.

— Отставить исторический экскурс! Проведешь его потом. Если выживем.

Через минуту в свете фар мелькнуло огромное рад-дерево без ветвей — один толстый ствол с уродливыми язвами. Чарли сразу взял курс на спасительный адский отросток и пустил тягач в дрифт, чтобы проехать по кругу. Бегущего за ними хищника занесло, и он проделал такой же крюк, не заметив, как опоясался тросом.

— Газуй! Газуй! — кричали морпехи водителю.

Тягач продолжал кружить вокруг дерева, опутывая клыка все новыми витками стальной паутины. В какой-то момент животное поняло, что его пытаются обездвижить, и скакнуло в сторону, но потеряло равновесие и, пошатнувшись, поддалось силе троса, тянувшего его к массивному стволу. Управлять тягачом стало легче — он уже по инерции нарезал круги, как на карусели.

Клык смерти превратился из охотника в жертву и припал к дереву, не в состоянии стянуть с себя затянувшиеся петли. Машина наконец замерла, окутанная дымом от раскаленных покрышек. Через этот дым, а также непроглядную ночную тьму не сразу удалось разглядеть пойманного в ловушку зверя. Только когда Альфа повернул в его сторону прожектор, хищная тварь предстала перед людьми во всем своем первозданном уродстве. Сплошная броня и жилистость мощных конечностей — ни одного лишнего килограмма веса. Каждый шип на коже существовал ради убийства, триумфа смерти. Казалось, в этом существе таится безграничная сила. Словно в подтверждение этих мыслей после минутного замешательства хищник приподнялся на задних ногах, развел их в стороны, максимально натянув закрученный вокруг дерева трос, напрягся и, издав оглушительный рев, принялся выкорчевывать ствол. Эхо его голоса вызвало лавину в далеких горах, но не это оказалось самым ужасным. Хуже всего было осознание морпехами своего бессилия перед лицом врага. Самое крепкое дерево на острове не смогло удержать клыка смерти даже на минуту. Одно мгновение, и эбеновый ствол разлетелся в щепки.

— Глазам не верю! — ужаснулся Чарли.

— Гони! Ради всего святого! — то ли скомандовал, то ли взмолился полковник.

Тягач на последних зарядах аккумулятора продолжил свою одиссею вокруг горы, а пойманный им на крючок зверь — погоню. Благодаря усилиям морпехов хищник теперь петлял в десяти метрах от них — остальная длина троса осталась обмотанной вокруг тела твари.

— Хотя бы попытались, — вздохнул Эхо.

— Турели ведь 12,7 миллиметра? — уточнил Альфа. — Бронебойные?

— Даже такого монстра изрешетят.

Полковник вновь склонился над левым краем кабины, чтобы майор услышал его через окно.

— Выжми все из аккумулятора, но дотяни до «Ковчега».

— Дотянем! — ответил тот, а потом неуверенно добавил: — Если гора не окажется слишком большой…

Гора оказалась нужного им размера. Через пару минут самой отчаянной борьбы за жизнь, когда обессилевшие Альфа и Эхо отбивались от хищника уже собственными ногами и прикладами автоматов, впереди показался знакомый абрис ворот.

— Неужели дотянули? — осторожно произнес сержант.

Не испытывающий преждевременной радости Альфа прильнул к рации:

— Куско, Пуно! Вы слышите? Срочно включайте турели! Как слышно? Прием!

В ответ тишина.

— На орудиях красные лампочки, — пригляделся Эхо. — А должны быть зеленые! Еще двести метров.

Альфа продолжал неистово орать:

— Вы слышите меня? Скорее включайте турели!

Куско плевать хотел на свое племя и тем более на марсиан. Он бил соперника, ослепленного темнотой. В приборе ночного видения противник сиял магическим зеленым светом, словно в какой-то матрице. Для Куско все вокруг было зеленым. Пуно же полагался только на свои инстинкты и опыт игр в битлу. Соревнуясь много раз с завязанными глазами, он часто выходил победителем, слыша и ощущая шестым чувством, как двигается противник. В обычной игре, правда, можно было получить сколько угодно ударов безобидным древком, щедро обернутым мягкой тканью. Теперь же каждый пропущенный выпад причинял парню невыносимую боль — Куско приспособил какую-то железяку в качестве кастета. Но Пуно уворачивался гораздо чаще, чем того хотел бы враг.

— Чертов битлист! — с пеной у рта рычал инк. — Думаешь, ты лучше меня? Ну уж нет! Я покажу тебе, кто тут настоящий чемпион. В справедливом бою.

— Какой же он справедливый? — спрашивал запыхавшийся Пуно. Он еле дышал и не смог проговорить больше четырех слов за раз.

— Такой, что у меня нет твоего нечестного чутья, которым ты слышишь все в темноте. Зато есть особые очки, что уравнивает наши шансы.

— Ты всю жизнь плутовал.

Куско заткнул своего противника метким ударом в челюсть. Железный шатун в его руке выбил пару зубов, и мягкий цокот, с которым они упали на пол, вызвал у Куско неподдельное счастье, он уже не так внимательно бил своего жалкого, почти поверженного врага. Он налился азартом вместо положенного в такой ситуации ледяного расчета. Единственное, что портило его триумф и еще сильнее заливало мысли злобой, — это крики из висящей на поясе рации.