Мелиан. Охота Дикой Кошки (СИ)

опять посветлело. На этот раз обошлось без вспышек. Пришел черёд острова. Стоило моргнуть, как

природа кардинально изменилась. Море испарилось, а песок приобрел оттенок белого золота,

такого яркого, что из глаз немедленно хлынули слёзы. Я очутилась в пустыне с торчащими то там,

то сям чёрными скалами, угрожающе скалящимися острыми вершинами в небо. Сначала

почудилось, что пустыня бугрится маленькими круглыми кочками, но потом я поняла: это

человеческие черепа! Вокруг были разбросаны сотни выбеленных временем костей, черепов и

позвонков. Наверху мельтешило что-то чёрное.

Воздух, набившийся в легкие, стал жарким и жёстким, как пемза. Я скорчилась, пытаясь

откашляться.

Вдох. Внутренности стискивает невидимая когтистая лапа.

Небо стало тёмно-алым, как свернувшаяся кровь. Из-под земли взметнулись странные, скрученные

в рог тура деревья, меж которых замерцали лиловые и зелёные огни.

Вдох.

Голубое, стремительно темнеющее небо, в котором пульсирует, то расширяясь, то сжимаясь,

абсолютно чёрное солнце, окружённое белым нимбом.

"Спящее солнце", - шепчет кто-то на ухо, но рядом никого нет.

Вдох.

Меня захлёстывает зеленоватая волна со светящейся пеной. Твёрдая земля исчезла, и я

проваливаюсь под ледяную воду, изо всех сил молотя руками, чтобы вынырнуть.

Вдоха не получается. Легкие полны вязкой, горькой воды.

Бег миров начинает ускоряться, заключив меня в центр гигантского калейдоскопа. Обессилев, я

падаю на землю, не в состоянии даже запомнить то, что представало глазам на долю мгновения,

чтобы затем кануть в небытие. Мир вокруг кажется всё более и более фантомным.

И только боль, пронзившая правую руку, реальна.

213

Мелиан. Охота Дикой Кошки.

***

Чувство реальности, вернувшееся вместе с глотком воздуха, затуманило разум. Рука болела всё

сильнее, а тело отчего-то отказывалось повиноваться, сколько я бы не пыталась пошевелиться.

Когда я открыла глаза, то обнаружила, что многое изменилось. Не в лучшую сторону.

Кто-то вытащил меня из расщелины и распластал по одному из "конусов". Первые лучи солнца,

робко пробившиеся из-под горизонта, скользнули по тёмно-серой вязкой массе, покрывшей всё

тело до шеи и полностью меня обездвижившей. Из-за мутной консистенции этой дряни я не могла

рассмотреть руку, в которой, по ощущениям, поселился целый выводок ос, беспощадно жаливших

кожу изнутри.

- Что за Хэлль?

С трудом повернув голову, я обнаружила северянина в точно таком же жалком положении на

соседнем столбе. Его голова беспомощно повисла, ветер колыхал спутанные чёрные пряди.

Похоже, Коннар был без сознания. Ему повезло чуть больше: кокон, поглотивший его, имел прореху

слева, и я видела запястье и кисть руки. Самообладание стало покидать меня, отступая перед

густой волной страха, ползущей вверх по позвоночнику. В такую передрягу я ещё не попадала. На

сей раз понимание ничтожности шансов выбраться было ужасающе ясным.

Звон погремушки утих. Царила глухая тишина. Я слабо порадовалась тому, что есть хотя бы

возможность сконцентрироваться и придумать, как избавиться от этой мерзости на теле. Изо всех

сил напрягая мышцы, я начала пытаться пошевелить хотя бы мизинцем. Усилия оказались

напрасными: всё, что я ощущала, была шероховатая внутренняя поверхность кокона, нагретая

телом.