Мелодия тумана

Элиза замолчала, словно давая мне возможность переварить все услышанное. Но мне и не нужно было обдумывать ее слова. Я принял информацию сразу, без лишних размышлений. Да, я долго не мог принять рассказ Арона, но с легкостью внимал тому, что говорила Элиза. Мне потребовалась буквально секунда, чтобы поверить во все, что она рассказывала. Вот, что значит – слушать первоисточник. Не захочешь – поверишь. Хотя, смотря с кем говоришь. Есть личности, в слова которых я не поверю даже за деньги.

– Питер очень любил литературу и все, что было связано с ней. Он писал приключенческие романы. У него был талант. Несмотря на погрешности, его истории получались чувственными и очень интересными. Иногда я забирала его рукописи в замок, и всю ночь проводила за чтением. Я пропитывалась буквально каждой написанной им фразой! Его персонажи жили, дышали, держали читателя за руки. Это неописуемо. Так писать может не каждый, а кто действительно может – пользуется большим успехом. Но до нашего знакомства Питер никому не показывал свои рассказы. Я была его первым и единственным читателем. А еще, – томно вздохнула Элиза. Девушка перенеслась в события прошлого целиком и полностью. Ее глаза блестели как бриллианты на солнце, – у него был талант сочинять музыку. Он сочинил для нас около сотни прекрасных сонат, которые я сейчас бережно храню в своем сердце и памяти. Он передавал мне целые партитуры с нотами, когда мы тайно встречались. И мелодия, которую ты сыграл сейчас, одна из наших самый ценных композиций

Элиза замолчала. Я мог лишь вообразить, чего ей стоил рассказ об Питере. Она ведь вскрывала старые раны и собственноручно выливала на них кислоту. А я сидел рядом и чувствовал, как тоска окольцовывала мое сердце подобно вьюну. Я не был на месте Элизы, я не мог понять всех тех тягот и переживаний, что таились в ней, но я мог сочувствовать. И тогда, слушая рассказ Элизы, я кое-что понял, а может быть лишь придал своим мыслям более четкую форму. Тоска по прошлому – самая гадкая болезнь человеческой души. От нее не избавиться, ее не излечить. Хотя со стороны казалось, что Элиза не тосковала по канувшим в Лету дням. Она просто вспоминала их, прикасалась к ним, гладила и нежно прижимала к груди как что-то невообразимо ценное. Наверное, мы все так поступаем со своими воспоминаниями – возвращать их не хотим, но все равно обнимаем.

– А еще Питер хотел научиться играть на скрипке, – продолжала Элиза. – Этого не говорится ни в одном сказании – о его любви к скрипичной музыке знала только я. Питер мечтал, что, когда мы поженимся, создадим мелодию невообразимой красоты и сыграем дуэтом. И я, и он понимали – сочетание фортепиано и скрипки будет чудесным. Только вот наши мечты так и остались просто мечтами. Меня убили.

– Я никогда и никому не рассказывала, что со мной сотворили. С этой историей можно познакомиться вскользь на страницах различных книг. Они до сих пор хранятся в семейной библиотеке. Доступ к ним открыт постоянно, – продолжала рассказывать Леди Элизабет. Передо мной в тот момент сидела не просто Элиза, а юная и прекрасная девушка из прошлого. По ее выражению лица и жестам рук было ясно, что она забыла о прожитых столетиях. Начиная рассказывать о Питере и о своей прекрасной юности, она вновь становилась Леди, которая постоянно сбегала из замка и дурила головы гувернанток. – Но больше, чем написано, я никогда и никому не рассказывала. Многие прислуги, очарованные красивыми словами книг, умоляли меня открыть им истину. Но я всегда уклонялась от ответа. Даже наследникам ничего не говорила, хотя почти все из них просили меня об этом, будучи очень юными. Юность сеяла в них любопытство. Они ничего не знали о любви и пытались приблизиться к ней с моей помощью. Но я отказывала. Моя история – это не пример того, как нужно жить. Это водоворот несчастий, в который засосало меня и Питера. До сих пор не могу понять, чем мы с ним так провинились перед Господом Богом.

Но тебе, ДжонгХен, я все расскажу. Кажется, пришло время обнажить свое нутро. Больше нет никакого смысла скрывать события прошлого. Ведь совсем скоро я буду навеки забыта временем. Какая теперь разница… знай хоть ты, что тогда происходило. Правда, я не имею ни малейшего представления с чего начать свой рассказ. Все кажется мне таким важным, но в то же время хочется все ужать и сократить, чтобы не делать из всего этого скуку. Хотя не уверена, что парню 21 века захочется слушать бред безумной старушки…

– Ты не права, – я перебил девушку. Какая нелепость – назвать себя старушкой. Может Элизе и исполнилось больше двухсот лет, я бы не дал ей даже восемнадцати. – Почему ты считаешь, что мне будет не интересно узнать, что случилось?

– Не знаю, – отчаялась Элиза. – Что ты хочешь услышать в первую очередь?

Услышав вопрос, я глубоко задумался.

«И правда, а что я хочу узнать об истории, которая нагоняет на меня ужас и страх? Что хочу получить от Элизы? Что не дает мне спать и нормально жить?».

– Не знаю, как спросить об этом, – спустя пару минут размышлений, заговорил я.