Мелодия тумана

– Не стесняйся, я все расскажу честно, ведь решила быть перед тобой полностью откровенной.

– То, что я хочу у тебя узнать, вызвало у меня интерес еще несколько недель тому назад, когда Арон читал и переводил мне биографию. Это об Аласторе. Что с ним стало и почему он так поступил с тобой? Только безумец способен на такой поступок, – я задал вопрос и посмотрел на Элизу. Ни один мускул не дрогнул на ее каменном лице. Почему-то я думал, что корень проблемы вызовет у нее немыслимую горечь и боль, но лицо девушки ничего не выражало.

– Я смутно помню, что с ним стало, – честно ответила Элиза. – Если не ошибаюсь, он совершил самоубийство через полгода после моих похорон – повесился в комнате Питера.

Во-первых, оказалось, совесть, или что-то наподобие нее, у Аластора была. Он не смог жить из-за постоянной внутренней борьбы. Герцог одновременно и корил себя за содеянное, и восхвалял до небес за спасение сына от ненужной ему обузы в моем лице. Блэк еще до всей этой ситуации был психически нездоровым человеком. Его жажда власти, мечты сделать из сына самого великого человека Англии и наделить его всеми своими чертами характера, не была рождена чувством отцовства. В его организме жила змея, которая высасывала из него все соки. Аластор был не в себе. Сейчас бы его называли умалишенным, психом, психопатом. Будь Аластор нормальным, не догадался бы убить человека, обрекая его на вечные муки, которые даже предотвратить-то нельзя. Нет противоядия. Нет обратного заклятия. Ведьму, которая продала проклятый яд, так и не нашли. И самое нелепое в этой ситуации то, что я погибла и страдаю из-за руки психа.

– Должно же что-то быть, какая-то настойка или слова, отпускающие душу.

– Нет, ДжонгХен, – Элиза покачала головой. – За все время, что я существую в этом облике, многие наследники обращались к ведьмам, колдунам, знахарям. Ничего нет. Проклятие, которое обрушилось на меня, не похоже ни на что. Многие ворожеи предполагали, что в этом яде была кровь Блэка. А это усиливает проклятие. Когда он решил меня убить, он делал это из любви к сыну. А любовь имеет самую сильную энергетику. Если направить ее не в то русло, пиши пропало. Такое проклятие преодолеть невозможно. И еще: знать, кто ведьма, нужно обязательно. У каждой свой почерк и свои способы колдовства. Поэтому, если и можно приготовить противоядие, то с помощью той самой ведьмы. Ну, либо ее родственников, которые что-то понимают в магии.

– А что стало с Питером? Как ты стала относиться к нему? – я уже не следил за тем, как и какие вопросы задаю. Мне было интересно и важно узнать, что случилось с этим юношей.

– Если ты о том, винила ли я его, то нет. Не винила, не виню и никогда не буду винить. Еще с семи лет я поклялась сама отвечать за свои поступки. Что сделано, то сделано и назад пути нет. Если, оступившись и упав в пропасть, винить ветер, который якобы тебя подтолкнул, то ничего хорошего из этого не получится. Когда я умерла, мне меньше всего хотелось кого-то обвинять в собственной гибели. Я запретила это делать и своим родителям. Если бы в моей душе стало прорастать семя обиды и лютой злобы на Питера и его отца, я бы превратилась в злого духа – оболочка призрака слишком слаба, любое проявление негатива убило бы во мне всю доброту и сочувствие. Я никогда не была ангелом – в каждом человеке есть и достоинства, и недостатки, – но став призраком, я испугалась, что сломаюсь и стану злой. Поэтому я запретила себе ненавидеть, хотя иногда мне очень сильно хотелось хотя бы накричать на Питера. Просто так, чтобы стало легче.

Питер сразу отрекся от титула, что добавило Аластору проблем – Блэк совсем потерял контроль над собой, начал бредить и говорить странные вещи. О чем именно он говорил, я не знаю. Отец всячески скрывал от меня всю информацию, пытаясь уберечь. Что же до Питера, то после потери титула Герцога, он впал в легкое безумие, не зная, что ему делать дальше. С одной стороны, он хотел быть рядом со мной и поселиться в ближайшей деревне. Но с другой – мой вид и осознание того, что я мертва от руки его родителя, не давали ему этого сделать. Так или иначе, он чувствовал свою вину и думал, что больше не имеет права находиться в моем обществе.

Но он, так или иначе, остался со мной. Все благодаря моему отцу. Другой бы на его месте убил юношу, который украл сердце его дочери до замужества, но отец… он был святым человеком. А может, просто уже ничего не чувствовал и стал марионеткой. Он приказал Питеру переехать к нам. Но без лишнего шума, чтобы об этом не узнали в Графстве. До сих пор не понимаю, почему он принял такое решение. Это было странно, но Питер обрадовался и начал целовать моему отцу руки.