Мелодия тумана

С рассветом страх в моей душе стал рассасываться как синее пятно от ушиба после нанесения мази. Я даже облегченно вздохнул, когда увидел первые лучи солнца и растворяющуюся темноту, которая ночью душила меня и мешала сосредоточиться на важном деле – составлении диалога. Вновь подул ветер; птицы защебетали, проносясь над моей головой; машины вновь завелись, наполняя город какой-то особой энергией. Я вернулся в прежний мир. Я вернулся из темных дебрей своей души, куда меня случайно засосало ночью.

Вдыхая полной грудью свежий, еще не загазованный, летний и бодрящий воздух, я вновь почувствовал себя счастливым. У меня была цель. У меня был человек – пусть давно мертвый, – которого я мог защитить и спасти. Жизнь казалось удивительной штукой.

С этими мыслями я отправился к зданию Уиллис Билдинг, предвкушая разговор с Эдвардом. Я надеялся, что он окажется не таким плохим человеком, каким показался после нашей несостоявшейся встречи в кафе.

Глава №30

Эдвард Феррарс появился перед офисным зданием без трех минут восемь. Мужчина шел со стороны парковки вместе с другими сотрудниками компании. В одной руке он держал стаканчик с кофе, а в другой – черный кейс.

– Извините, – обратился к Эдварду на английском, когда он проходил через меня, – мистер Феррарс, извините!

Услышав свое имя, мужчина остановился и обернулся, смотря на меня удивленным взглядом.

– Ты кто?

– Меня зовут ДжонгХен, мы виделись с вами на днях, – взволнованно сказал я, боясь быть непонятым. В руке я сжимал блокнот, в который несколько часов назад записал все, что хотел сказать Эдварду – от банального приветствия и представления до просьбы, заставившей меня приехать из Беркшира в Лондон. Этим я решил перестраховаться, чтобы в случае внезапной амнезии не опозориться перед Феррарсом и найтись, что сказать.

– А-а-а, это вы, – вздохнул Эдвард. – Что вам нужно? Разве я не ясно объяснил вашему другу?

«Объяснил?! В каком это смысле?»

– Простите, вы имели в виду «объяснился»? – занервничал я. Мне показалось, что я не понимаю смысла слов, которые произносил Эдвард. Он говорил так бегло! У меня даже начала кружиться голова от его произношения.

– Да, именно так, – кивнул мужчина и хлебнул кофе. – Я же ему сказал, что не вернусь в замок, ведь в этом нет никакого смысла.

– Простите, – я поклонился Эдварду, трясущимися руками достал из заднего кармана джинс разговорник и принялся судорожно перелистывать его тонкие страницы. Я совершенно не понимал, о чем говорил Феррарс.

– Я никогда не вернусь в замок, – уже громче сказал Эдвард, думая, что я его плохо слышу. На этот раз я понял, о чем он.

– Почему?

– В этом нет никакого смысла. И это все знают.

– Нет смысла?

– Да, – поправив серый галстук, ответил Феррарс. – Передавайте отцу привет, а сейчас… мне нужно идти. Всего доброго.

– Стойте, – я схватил Эдварда за рукав пиджака, понимая, как странно это выглядит со стороны. – Прошу, вернитесь.

– Нет, парень, я не вернусь.

– Она ведь погибнет…

Глаза Эдварда страшно блеснули, когда я упомянул Элизу. Я не мог знать наверняка, но мне показалось – тело мужчины окаменело, когда он услышал местоимение «она». Эдвард сразу понял, о ком идет речь. Его лицо побагровело, а рот приоткрылся в гневном оскале. Феррарса перекосило от ненависти. До этого момента я и подумать не мог, что такие красивые люди бывают так омерзительны в гневе.

– Я же уже сказал нет! – Спустя пару секунд страшного молчания, гаркнул Эдвард Феррарс. Я все еще держал его за рукав, пытаясь разобрать слова, которые он гневно выплевывал мне в лицо. Получалось с трудом. – Я все объяснил вашему другу и не обязан рассказывать это во второй раз! Вам ясно, молодой человек?! Я не попугай, который получает удовольствие, когда говорит одно и то же по несколько сотен раз. И не клоун, над которым можно смеяться! Здесь вам не цирк! Проваливайте! Чтобы я вас больше не видел! Сотрите из памяти мое место работы и валите в свой Китай, или откуда вы там, уж не знаю!

Ослабив хватку, я отпустил Эдварда и посмотрел на него с сочувствием.

– Зачем я сюда приехал?.. – самому себе на корейском прошептал я, не отводя холодного взгляда от Эдварда, который в это время отряхивал пиджак в том месте, где еще пару секунд назад были мои пальцы. – Ты жалок!

Ядовито выплюнув это слово на английском, я развернулся и пошел прочь.

– Ты ничего не знаешь, сопляк! – это последнее, что я слышал от Эдварда.

Сжав руки в кулаки, я быстро перебирал ногами, шагая по улице и гоняя кислород по организму с двойной силой. Я дышал глубоко и часто, а мое лицо, кажется, стало краснеть, напоминая переспелый нектарин. Я чувствовал жар с головы до ног. Мне хотелось развернуться, догнать Эдварда и врезать ему со всей силой по его смазливому лицу. Но вот незадача – я сам не понимал, на что именно злюсь. На то, что Эдвард такой кретин или, быть может, потому что ему наплевать на родного отца?