Мелодия тумана

В груди больно зажгло, когда я понял, что начинаю ревновать Элизу к Питеру сильнее прежнего. Если раньше я считал Маркиза обычным человеком, то тогда, смотря в его пронзительные карие глаза, понимал, как сильно заблуждался. Питер был особенным. Черты его лица невероятно притягивали. Он появился на свет, чтобы разбивать девичьи сердца. Только вот если Питер и мог жениться на любой, ему нужна была только одна – та, что отдала за него свою жизнь.

Я перелистывал книгу около получаса. К сожалению, я не понимал, что написано на ее страницах. Я почти все пропускал, но продолжал поиски. Мне казалось, если будет что-то важное, я обязательно почувствую это. Но в книге меня остановило только одно слово. The rescue. Спасение. Что оно означало в данном контексте, я не имел ни малейшего представления. Но это слово подарило мне идею, за которую я уцепился как за спасательный круг. Спасение Элизы реально. Еще несколько недель назад, когда девушка говорила, что ее проклятие на веки вечные, она ошибалась. Даже ведьма сказала, что есть нерушимый закон: «Раз есть яд, то имеется и противоядие».

И тогда, сидя в библиотеке, я поставил себе, казалось, совсем недостижимую цель – спасти Элизу Феррарс. Но в одиночку я бы не справился. Арон был мне необходим. Несмотря на легкую обиду, которая все еще жила у меня в душе, я понимал – без друга я ничего не смогу сделать.

– Арон, у тебя есть время для разговора? – я поймал друга в коридоре на втором этаже.

– Да, но у тебя его пока нет, – нерешительно сказал Ли. – Рональд просил зайти к нему. У него для тебя что-то есть.

В этот момент Арон выглядел очень странно. Казалось, он только что открыл дверь в комнату Синей Бороды.

– Хорошо, поговорим позже. Ты будешь в комнате?

– Да, – кивнул головой друг, не глядя на меня.

***

– Вы меня звали? – заглянув в кабинет Рональда, спросил я.

Мужчина стоял у окна, сложив руки за спиной. Когда он услышал мой голос, то развернулся и попытался приветливо улыбнуться. Но сделать этого у него не получилось. Серьезный вид никак не хотел уступать место теплой улыбке.

– Да, садись.

Я прошел в кабинет и сел на кожаный диван, который стоял у правой стены. Посередине, как и в обычных кабинетах подобного типа, было большое трехстворчатое окно, а рядом стоял дубовый письменный стол. На нем царила идеальная чистота. Листочек к листочку, ни соринки и ни пылинки. Все письменные принадлежности разложены точно там, где им самое место. Ни один карандаш не лежал на столе – все в специальных контейнерах.

– Это касается Эдварда? – устроившись на диване, спросил я.

– И его тоже. Я хотел тебе кое-что рассказать и попросить прощения.

– Попросить прощения? – удивленно переспросил я, не понимая, куда клонит мужчина.

– Может, для начала выпьем кофе?

Я молчал, глядя на Рональда. Что ж, если он так хочет…

– Хорошо, давайте.

Подойдя к столу, Рональд поднял трубку внутреннего телефона, нажал на кнопку, а после, как я понял, попросил Мэри принести напитки. Я наблюдал за мужчиной и пытался прочитать или хотя бы примерно понять, какие мысли блуждали в его голове. Что он хотел мне рассказать? Или он хотел меня обвинить за мой проступок, ведь я уехал в Лондон, никому ничего не сказав. В Англии, если можно так сказать, именно он был в ответе за меня. Если бы со мной что-то случилось, отвечал перед моей мамой только Рональд.

После того, как мистер Феррарс попросил кофе, он сел рядом со мной на кожаный диван, смотря прямо перед собой, на небольшой книжный шкаф с какими-то папками и документами. Я же, осмотревшись в помещении, уставился на узорчатый ковер у себя под ногами.

– Кофе, – сообщила Мэри, появившись в дверном проеме. Поставив поднос с маленьким кофейным чайничком и двумя чашками на столик возле дивана, она уже собиралась разлить напиток, но Рональд жестом руки попросил не делать этого. Кивнув головой, женщина удалилась, очень тихо прикрывая за собой массивную дверь.

– Итак, ДжонгХен, – приподнимая чайничек над пустой чашкой, начал Рональд, – для начала мне нужно задать тебе пару вопросов. Принесла ли тебе успех поездка в Лондон?

Тон в голосе Рональда показался мне странным. Он произносил слова так, словно пару дней назад мы с ним условились, что я съезжу в Лондон и что-то сделаю для него. Глупо смотря на струю горячего кофе, я и не знал, что ответить.

– Сливки? – приподнимая сервиз, уточнил мистер Феррарс. Буквально за пару минут его тревога сменилась титаническим спокойствием. Я не понимал, что происходит.

– Нет, спасибо, – захрипел я, после чего стал тихонько кашлять, чтобы придать своему голосу привычное звучание. – Я пью без сливок.

– Как знаешь, а я вот люблю слегка подбелить черный кофе, – засмеявшись, Рональд добавил к себе в чашку немного белой жидкости. Я молчал, наблюдая, как черная консистенция вступает в борьбу с белой, находя в этом что-то необыкновенное. Добро и зло смешивались у меня на глазах, становясь чем-то неделимым.

– Так что насчет Лондона? – снова спросил Рональд и пригубил кофе.

– Ничего особенного, – неуверенно начал я, даже не представляя, что еще можно сказать.