Мемуары Дьявола

Несколько часов этой невыносимо длинной вечеринки пролетели незаметно для собеседников, с несколько необдуманным удовольствием и увлечением слушавших друг друга; наступившая тишина подсказала им, что празднество подошло к концу, и оказалось, что они давно пропустили тот момент, в который согласно своему теперь уже степенному образу жизни им надлежало бы откланяться; пришлось расставаться. Господин де Мер, которому еще несколько недель предстояло провести в Париже, не хотел упустить случай несколько развеять скуку вынужденного безделья общением с женщиной, которая показалась ему весьма интересной и неглупой, и в самых лестных выражениях испросил у Оливии соизволения навестить ее. Нисколько не смутившись, она благосклонно ответила:

«Сударь, я буду счастлива видеть у себя столь выдающегося человека, как вы, даже не зная вашего имени; но мне все-таки нужно знать, как вас величать, дабы не удивиться неожиданному визиту, если, конечно, вы, паче чаяния, не забудете вскоре о просьбе, которую только что высказали».

«Ну что ж, сударыня, если завтра вечером вам доложат о визите господина де Мера, соблаговолите ли вы принять его?»

«Господин де Мер! – взглянула на него Оливия. – Обладатель сего имени отныне не нуждается ни в каких рекомендациях для того, чтобы его с радостью приняли».

Как видите, оба без малейшего стеснения выразили испытанное ими взаимное удовольствие от встречи, и поскольку оба полагали, что надежно защищены от всякого кокетства или же обольщения, то так же спокойно выслушали друг друга. Ни тот ни другая не испытывали никакого волнения при воспоминании о проведенном вместе вечере. Оливия за весь следующий день ни разу не вспомнила об обещании господина де Мера, который если и припомнил, что намеревался прийти к ней, то только потому, что этот визит казался ему более забавным времяпрепровождением, чем представление в Опере или же бестолковая вечерняя толчея в приемной одного из Директоров.

Пробило девять часов вечера; у Оливии сидел Либер, тот самый толстяк-финансист, которого она выбрала давным-давно, еще в шестнадцатилетнем возрасте, а теперь вновь взяла в официальные любовники, поскольку более покорного и бессловесного раба, чем он, трудно было найти среди тех, кто когда-либо царствовал над ней. Огромное состояние, нажитое им за счет глубокого кармана королевской казны, еще больше возросло, когда он смог поживиться на казенных деньгах республики, и Оливия пользовалась его мошной, удовлетворяя свои бесчисленные капризы, все более властные и безграничные, ибо они исходили не из тщеславия или любви к удовольствиям, а из банальной скуки. В ту минуту финансист, ставший недавно поставщиком, расписывал прекрасные перспективы новой аферы, а Оливия от безделья и вредности забавлялась, всячески стремясь показать ему, как глупо выглядит его начинание, хотя в глубине души была твердо убеждена, что инстинкт стяжательства Либера превосходит ее любые, даже самые разумные доводы.

Они чуть было не поссорились, когда доложили о визите господина де Мера. Оливия раздосадовалась; хотя буквально весь Париж знал о том, что она является любовницей Либера, тот факт, что такой человек, как господин де Мер, застал ее с толстяком, привел ее в сильное раздражение. Тем не менее она приняла его с той непринужденностью, что говорит скорее о привычке, чем о действительном добром расположении к гостю; беседа началась с обсуждения празднества, на котором они встретились. Оливия с усмешкой и некоторым смущением, а генерал с откровенным презрением отзывались о вчерашних сотрапезниках. Обоих стесняло и коробило присутствие финансиста, которое слишком много говорило об истинном положении Оливии в обществе.

Наконец Либер засобирался, и, как только он попрощался, Оливия сказала:

«Похоже, вы заблудились, генерал. Вы, наверное, думали, что приглашены в гостиную, где застанете многолюдное собрание, блестящих собеседников, а попали к несчастной и совершенно одинокой женщине, которая проводит таким образом большую часть своих вечеров…»

«Я пришел к вам, сударыня, и только к вам», – возразил генерал.

«Но я оказалась не одна – это вы имели в виду?»

«О нет, сударыня, конечно же нет. Должен признаться, я вовсе не намеревался вмешиваться в интимный разговор…»

«Даже не знаю, как понимать ваши слова».

«Просто я крайне удивлен, что мне удалось застать прекрасную Оливию одну».

«Одну?»

«Ну, конечно. Как мне показалось, она обладает слишком возвышенным умом, чтобы удовлетвориться общением с посредственностью».

Оливия грустно, но слегка насмешливо улыбнулась:

«Если бы я была такой откровенной кокеткой, как вы полагаете, я бы ответила, может быть, что была одна только потому, что ждала вас. Честно говоря, это значило бы кривить душой, а я уже давно не утруждаю себя ложью».

«Так вы не ждали меня, сударыня?» – с притворно изумленным видом произнес господин де Мер.

«Могу поклясться, сударь, я совершенно о вас позабыла».

«Крайне благодарен вам за прямоту, хоть она и мало лестна для меня».