Мемуары генерала барона де Марбо

Случай был благоприятен для Массены. Он должен был бы бросить в погоню за неприятелем 8-й корпус Жюно, который не принимал участия в сражении при Бусаку, и внезапной атакой нанести чувствительный удар английской армии. Многие наши солдаты, захваченные при Бусаку, а теперь бежавшие из плена, говорили о большом смятении, царившем у англичан. Но, к нашему большому удивлению, французский главнокомандующий, как будто желая дать неприятелю время восстановить порядок и уйти подальше, дал приказ приостановить преследование, расположил свои войска в Коимбре и соседних деревнях и провёл там три полных дня!

Объясняя эту потерю времени, говорили, что надо было реорганизовать сильно пострадавшие у Бусаку 2-й и 6-й корпуса, что надо было устроить госпиталь в Коимбре и дать отдых артиллерийским упряжкам. Но всё это можно было сделать, послав 8-й корпус в погоню за англо-португальскими войсками, которые не осмелились бы серьёзно сопротивляться, так как находились в большом беспорядке и, кроме того, им предстояло пройти целый ряд дефиле. Истинными причинами стоянки в Коимбре было, с одной стороны, усиление разлада между Массеной и его командующими, а с другой — затруднительное решение, которое должен был принять главнокомандующий: оставлять ли в Коимбре дивизию, чтобы обеспечить тыл и охранять многочисленных больных и раненых, либо покинуть этих несчастных на произвол судьбы и увести всех бойцов, чтобы не ослаблять силы, так как впереди было новое сражение у Лиссабона. Каждое из этих решений имело свои недостатки и преимущества, но всё же не надо было тратить три дня, чтобы определиться в выборе правильного.

Массена пришёл к выводу, что в Коимбре останется только полурота, задача которой — охранять огромный монастырь Санта-Клара, в котором собрали раненых, чтобы уберечь их от ярости португальских ополченцев, если те ворвутся в город. При появлении же неприятельских офицеров надо было сразу же капитулировать. Если бы это решение было передано командующим корпусами накануне выступления в поход, оно имело бы свои хорошие стороны: в Коимбре оставили бы только тех, кто действительно не мог двигаться дальше. Но из-за отсутствия чётких приказов и из-за того, что в армии распространился слух, что на месте остаётся сильная дивизия, командиры оставили всех своих увечных, больных и раненых в монастыре, превращённом в госпиталь. Очень многие из них могли ходить, они уже дошли из Бусаку в Коимбру и хотели только следовать за своими полками. Число этих несчастных превышало три тысячи, защищать их оставили двух лейтенантов и восемьдесят солдат из морского батальона, входящего в армию.

Я был удивлён, что Массена, которому предстояло подойти к берегам Тежу, где ему обязательно должны были понадобиться моряки, пожертвовал полуротой этих драгоценных людей, которых так трудно заменить, вместо того чтобы оставить в Коимбре пехотинцев, так как легко было предусмотреть, что не пройдёт и суток, как партизаны вернутся в город. Действительно, как только французская армия вышла утром 3 октября из Коимбры, португальские ополченцы проникли туда уже вечером, устремились к монастырю, где забаррикадировались наши несчастные раненые, с горечью осознав, что Массена их бросил. Они готовились дорого отдать свои жизни в схватке с вооружёнными крестьянами, угрожающими их прирезать. В этой тяжелейшей ситуации лейтенант моряков повёл себя превосходно. С помощью офицеров пехоты, находившихся среди раненых, он собрал тех, у кого ещё были ружья и кто мог ими пользоваться, и так организовал оборону, что они сражались всю ночь, и португальцы не смогли захватить монастырь. Утром 6-го числа появился генерал Трент, командующий ополченцами этой провинции, с которым наши морские офицеры заключили письменную капитуляцию. Но едва французские раненые сдали то малое количество оружия, которое у них было, как крестьяне бросились на этих несчастных, большая часть которых еле держалась на ногах, и убили более тысячи человек! Остальных безжалостно погнали по дороге на Опорту, и они погибли в пути: тех, кто падал от усталости или не мог больше следовать за колонной, португальцы тут же убивали… Ополченцы, однако, были не одни, они были организованны, их командирами были английские офицеры, а во главе стоял английский генерал Трент. Не остановив эти жестокости, он обесчестил свою страну и свой мундир… Напрасно, стараясь извинить Трента, английский историк Нэйпир утверждает, что так погибло только десять

французских пленных, правда в том, что их убили почти всех либо у монастыря в Коимбре, либо по дороге в Опорту, и имя Трента стало позорным даже для англичан.

Когда мы находились в Коимбре, Массена написал императору письмо. Но было трудно доставить эту депешу, пробираясь по восставшей стране. Француз наверняка бы потерпел неудачу. Нужен был человек, хорошо знающий страну и говорящий по-португальски. Послание Массены взялся отвезти ди Машкарегуаш, один из португальских офицеров, последовавших за генералом д’Алорной во Францию и, как и он, поступивших на французскую службу.