Меня зовут - Кожа

Придется искать кого-нибудь другого в компанию.

Неожиданно для себя я быстро предложил:

— А я завтра не пойду в школу.

— Струсишь!— усмехнулся Султан.

— Я струшу?.. Подумаешь! Сочиню что-нибудь...

— Удивляюсь я тебе, Кожа,— покачал головой Султан,— парень ты неглупый, а своей же выгоды не понимаешь.

Ну на что тебе школа? Куда лучше жить, как я... Почему бы тебе не бросить школу?

Я был так изумлен этим предложением, что не знал, как ответить, и брякнул первое пришедшее в голову:

— Мама меня убьет. Султан расхохотался:

— Не так-то легко убить человека. В прошлом году отец поклялся: «Если ты бросишь ученье, я из твоей шкуры

сплету кнут». Он положил обе руки на макушку — знаешь, так прежде, еще когда колхоза не было, клялись— и

стал говорить, что навсегда откажется от меня. И что ты думаешь? Ничегошеньки не сделал... Вытянул меня раз

ремнем по спине, а я задал стрекача. Папаша за мной. Я бегу и ору: «Чем гак жить, лучше утоплюсь!»— и прямо к

речке. Потом я дал отцу догнать себя. Думаешь, он меня бил? Как бы не так! Он обнимал меня, успокаивал,

говорил: «Сыночек, если не хочешь учиться, так не учись. Лишь бы ты жив был, мой единственный...» А когда

директор приходил справляться, почему я бросил школу, отец объяснил: «Он у меня нервный ребенок...» А твоя

мать — голубица по сравнению с моим стариканом...

Я молчал, и Султан, считая, по-видимому, что ещё» не вполне убедил меня, продолжал:

— А если начнут бить — прямо беги в милицию. Советский закон защищает детей... За избиение ребенка могут и

под суд отдать...

Такие рассуждения были уж чересчур. Я груб сказал:

— Перестань глупости болтать... Что ж, я всю жизнь неучем буду? Вроде тебя?

Султан понял эти слова по-своему.

— Это верно. Меня тогда совсем со свету сживут Скажут: мало того, что сам лоботрясничаешь, еще мальчишку с

путисбил...Это верно, ты учись... Может, станешь каким-нибудь

начальником: в райзаготскоте или в сельмаге...

Тогда и мне от тебя польза будет... Ладно, договорились. С этого момента мы никогда не будем предавать друг друга, как в тот раз. Будем верными товарищами. Идет?

Я был так рад, что Султан прекратил наконец дурацкие разговоры о школе, что, улыбаясь, протянул ему руку:

— Идет!

— Навсегда?

— Навсегда!

Мы пожали друг другу руки. Потом сцепили мизинцы, и Султан разделил их ребром ладони.

— Погоди,— забеспокоился он,— это еще не настоящая клятва.

Султан взял палочку и принялся чертить что-то на земле.

— Это красный земляной котел,— пояснил он.— Если кто-нибудь из нас нарушит клятву, то попадет в ад. Там его будут жарить в этом котле.

Султан растянулся на земле, перечеркнул двумя линиями котел и потерся лбом о место скрещения этих линий. Я точно повторил все его действия.

После того как мы немного подкрепились, началось потрошение рыбы.

Иначе она испортилась бы. Мы разделили

работу. Я мыл и чистил рыбу, Султан распарывал рыбешкам брюхо. Самое интересное в этом деле — вытащить

плавательный пузырь. Султан смаху бил себя этим пузырем по лбу, и он с громким треском лопался. Вскоре кожа

на его лбу стала оранжево-красной.

Впрочем, мне некогда было заниматься такими мелочами, ибо Султан спросил вдруг, снизив голос до таинственного шепота:

— Слушай, Кара Кожа, хочешь стать разбойником?

— Как это — разбойником?

— Очень просто. Г де-нибудь в глухом углу леса мы соорудим шалаш, чтобы нас никто не мог обнаружить.

Насушим рыбы и завалим ею все дороги к нашему шалашу. Если удастся, будем грабить людей. Раньше

разбойники так и жили. Они ничего и никого не боялись.

Ничего и никого не бояться — это по мне. Но я все же поинтересовался: — А как же зимой?

— А разбойникам все равно, что лето, что зима. Снег для них — постель, а лед — подушка. Но сначала нам нужно будет достать ружья, порох и дробь.

— Откуда?

— Найдем где-нибудь.

Вообще говоря, выдумка Султана была замечательна. Я и сам понимал, что одежду, посуду и прочие нужные нам

вещи мы всегда сумеем достать и незаметно унести в разбойничью пещеру или шалаш. В одну прекрасную ночь мы украли бы даже Жанар. Она готовила бы нам пищу и стирала.

Мы возвращались домой, рассуждая о том, как здорово быть разбойником. Признаюсь, еще немного, и у Нас бы слюни потекли, так сладко мечтали мы о привольной разбойничьей жизни. Но, если говорить совершенно честно, и я, и Султан понимали, что все это глупости. Да еще какие! Во-первых, разбойники, если это только настоящие благородные разбойники, грабили баев и мулл, купцов и чиновников

белого царя. Ни тех, ни других, ни третьих, ни четвертых давно уж нет на земле. Во-вторых, милиция никому

ничего не позволяет грабить: укради чужого ягненка или ведро — и сразу очутишься за решеткой. Иди доказывай

тогда, что ты не обыкновенный вор, а разбойник! В-третьих, уйти в разбойники — значило расстаться со школой и

остаться неучем. Султан, может быть, и согласился бы на это, но я — никогда!

На следующее утро Султан застал меня в постели.

— Эй, Кара Кожа! Ты все еще лежишь?..

— Ох, как я устал вчера!

— Ну и неженка... Поднимайся скорей! А то увидят ребята, что ты вместо школы со мной идешь...

Я поднялся и стал одеваться. Мне было не по себе.