Меридианы карты и души

Говорила, что мы никогда не забудем тех, кто, презрев все опасности, оставив дом и семью, посвятил себя освобождению народа от султанского ига. Но каждое время приносит свои веяния, свои идеи, диктует свои пути к их осуществлению. Нельзя уже сто лет подряд склонять те же слова, твердить те же лозунги, слепо уповать на тот же флаг. Меняются времена, и мы должны трезво рассматривать судьбу нашего народа во всей цепи исторического развития, а не вырывать ее из этой цепи, не превращать в брошенное в угол колечко, которое может заржаветь в своем одиночестве. Думать кичливо, что наша нация имеет свое особое место в мире и должна жить обособленно, значит не возвышать, а умалять народ, превращать его в племя, в род, а следовательно, мешать ему мериться со стоящими рядом, равняться на передовых, то есть лишать основного стимула движения вперед, прогресса. Сейчас в мире замечены две крайности. С одной стороны, шовинистическое стремление считать свою нацию привилегированной, лихорадочные попытки утвердить ее господство, с другой стороны — космополитизм, который проникает из-за океана и душит национальную культуру, лишает ее возможности иметь собственный цвет в радуге. Оба направления опустошают человека. Армянский народ благодаря новому, интернационалистскому умонастроению сейчас широко смотрит на мир, и мы радуемся такой черте, потому что она обогащает, делает ярче, многообразнее наш национальный характер. Вот почему, когда писатели и художники Армении отражают это в своих произведениях, надо понять, что это искреннее чувство, а никак не конъюнктура, как подчас склонны здесь считать некоторые. Я и люди, думающие как я, ищем реальный, верный путь, и этот путь к национальному расцвету проходит через Ереван, Матенадаран, университет, заводы-новостройки, Академию наук, проходит по дорогам, по которым идет наш народ вот уже более полувека и которые так естественно утверждают сущность нашего народного характера, нашей жизненной философии.

Жизнью нужно отмстить за жестокость веков,

Духом собственным — крепнущим и неустанным,

Созиданьем — за тяжесть руин и оков,

За развалины Вана — живым Ереваном,

А за горечь изгнанья, поруганный кров —

Из пустыни идущим домой караваном.

Так и жить, — только в этом основа основ!..^[15]

По залу прокатилась волна одобрения. И я тоже, хоть и взволнованная, была довольна, что удалось все-таки без особой остроты и резкости сказать то, что хотелось.

Потом мне предложили посмотреть комнаты «Армянского центра», типографию, редакцию, библиотеку газеты «Ардзаганг» («Эхо»),

Председатель местного отделения «Амазгаина» рассказывал мне о «Караване» — обществе или организации, которая каждый год устраивает нечто вроде фестивалей-выставок с целью представить культуру живущих в Канаде народов, их быт и т. д.

— Написали в Ереван, в Комитет по спюрку, что в «Караване» каждый год «Амазгаин» представляет Армению, просили прислать что-нибудь, ну, хоть виды Еревана. Так и не прислали… У нас были этикетки коньяка «Арарат», наклеили их на бутылки…

— А в бутылках что, чай?

— Да вроде этого, — смутился мой собеседник. — Так и выставили в «Караване».

— И долго еще будете обходиться суррогатами? — не без ехидства спросила я. — Хорошо сделали, что ничего вам не прислали. Вы бы выставили фотографии площадей и улиц Еревана, Матенадарана, наших заводов и водрузили над ними свой трехцветный флаг. Разве Армения трехцветного это все создала?

Нервозность, возникшая у меня в этот вечер, не ослабевала. И тут под руку подвернулся литературовед Маркар Шарабханян, который поинтересовался, можно ли переведенную им книгу греческого философа Газандакиса «Отрешение» переиздать в Армении.

— Нет, мы не издаем переводы на западноармянском, тем более если переводчик из «Амазгаина»…

— Почему же вы так пристрастны?

— Значит, есть причины, — отрезала я.

В другой раз, пожалуй, я не ответила бы столь резко, тем более что дело обстояло именно так: до сих пор издательство «Айастан» действительно не публиковало переводов на западноармянском. Шарабханян собирался на следующее утро прийти в гостиницу побеседовать, но… не пришел, а в очередном номере ежемесячника «Ардзаганг» напечатал сообщение об этом вечере, которое я прочла уже по возвращении домой. Случалось, что то или иное мое выступление за рубежом встречало протест в дашнакской печати, однако нигде не было таких мелочных, неуважительных выпадов, как в той маленькой информации.