Мерцающие

Тот мельком взглянул в окно: так и есть. За горой, за серпантином, по которому двигалась их карета, виднелся замок из темного камня, с острым пиком крыши, с бойницами, рвом и перекидным мостом. Замок, в котором всегда царили покой и тишина; замок, столь дорогой сердцу и доставшийся графу по наследству от отца, который владел этими землями и слег от чумы много лет назад.

– Так и есть, – вслух повторил граф. – Это мой замок, и совсем скоро мы будем на месте.

– А после? – подстрекала Белла, гонимая восторгом, возникшим от вида мрачного и величественного строения в горах.

– А после… я, признаться, поначалу планировал показать вам свой сад, но время уже позднее, скоро стемнеет, а места тут дикие, сами понимаете: змеи и прочие гады на каждом шагу…

– Ах, змеи! Противно! – скривилась Белла своим изящным детским личиком.

Она и правда была еще почти ребенок по сравнению с сорокапятилетним графом. Ей вот-вот должно было исполниться восемнадцать, душой и телом она была еще наивна и чиста, что придавало ей большего очарования.

– Что ж – змеи? – почти фыркнул граф. – А вот знаете ли вы… – и он принялся рассказывать своей юной слушательнице о том, какие необычные представитель флоры и фауны обитают в этой местности.

Эрудиция графа сыграла большую роль при их первом знакомстве – Белла сразу же поняла: с этим мужчиной никогда не будет скучно, в сражениях с его знаниями можно проводить целые вечера. Почти так же сперва подумал и граф, и это их сплотило. Лишь после они начали приглядываться друг к другу не как человек к человеку, а как мужчина к женщине и женщина к мужчине. А когда пригляделись внимательнее, поняли, что без ума друг от друга и не могут представить свою жизнь без ежедневной встречи.

Слово за слово, а экипажи тем временем добрались до замка и остановились у перекидного моста. Лошади нервно стучали подковами и дергали поводья: увидев воду и почуяв большую глубину, они заволновались. Из второй кареты вышел слуга графа, подошел прямо ко рву, приставил ладони ко рту и что есть мочи крикнул:

– Открывай, бездельник! Граф приехал!

Белла снова залилась смехом, а граф погрозил слуге внушительным кулаком, высунувшимся в окошко. Слуга пожал плечами и обиженно воскликнул: «Спит же, граф!»

– Сейчас! Открываю! – крикнули в ответ из бойницы, и через мгновение раздался грохот толстых цепей и скрип древесины: широкий дубовый мост стал опускаться.

Лошади заржали, и едва передняя часть моста коснулась переправы, не сговариваясь и не дожидаясь кнута, ринулись вперед. И вышло это настолько резко и неожиданно, что изящную Беллу бросило прямо в объятия медведеподобного графа. От смущения оба покраснели так, как раньше никогда не бывало, но, спустя пару мгновений, веселые от своей неловкости друг перед другом, переглянулись стыдливо и рассмеялись в голос. В тот же миг граф ощутил, что между ними словно растаяла какая-то граница, и возможно, сегодня ему будет легче признаться ей в своих чувствах, а она, может быть, даже согласится провести эту ночь в его замке. Ах, как бы это было чудно!

– Впечатляет, граф, – осматривалась Белла, придерживая платье и держась за руку Леканта, помогающего ей сойти с кареты.

– Благодарю. Но темнеет – пройдемте внутрь. Слуги позаботятся о вещах, а мы тем временем отужинаем, если вы не возражаете.

– Нисколько; дорога была долгой, – как бы с печалью отозвалась девушка, взялась за подставленный графом локоть и вместе с ним проследовала внутрь.

***

– Прекрасный ужин, граф. Не знаю даже, чем благодарить вас за такое гостеприимство, – снова кокетничала Белла, медленно танцуя с графом посреди просторной гостиной, устланной персидскими и турецкими коврами.

Вино, выпитое за ужином, немного ударило ей в голову, и она чувствовала себя счастливой и свободной вместе с этим чудесным мужчиной, который, в этом нет сомнения, любит ее всем сердцем. Белле безумно хотелось остаться у него сегодня, и чтобы объяснение между ними произошло именно ночью, под романтическим светом луны, возможно, даже посреди ночной прогулки по саду. Белле многого хотелось этой ночью, но граф все молчаливо смотрел в ее глаза, будто умоляя смилостивиться над ним; он никак не мог заговорить, он боялся… чего-то. Того, что всегда удерживает мужчин от откровений рядом с женщинами, которые им нравятся. Мальчишеское стеснение, так неумело маскирующееся под распущенность и развязность, которое не проходит даже в сорок пять лет…

– Вы, граф, не молчите, умоляю вас, – делая «па» и возвращаясь к партнеру, попросила Белла дрожащим голосом. – Ваше молчание мучительно для меня, особенно учитывая то, что ваш взгляд явно выдает желание высказаться.

Граф Лекант отвел глаза и взглядом велел прислуге покинуть помещение, плотно закрыв за собой двери. Граф Лекант вдохнул полной грудью и сжал волю в кулак.