Мертвая петля

Проход к лесу вскоре нашелся: узкий проулок между двумя домами. Деревья тут подступали совсем близко к заборам. Среди них виднелись тропинки, по которым жители ходили в лес, возможно, за грибами или просто выбрасывать мусор. Кучи всякого хлама устилали землю: стертые покрышки, драные матрасы и даже битые телевизоры. Пришлось идти, огибая эти залежи. Залаяла собака, за ней другая. Они отступили вглубь. Тут было почище, но зато больше комаров. Жанна натянула капюшон и непрерывно махала перед лицом руками, то и дело тряся в воздухе то одной ногой, то другой. Камаев шел впереди, странное дело – злые насекомые не спешили пить его ордынскую кровь. Во всяком случае, Жанна не видела, чтобы он хлопал себя по голове или по голым рукам.

– Собаки – это зло, – сказал Камаев, когда лай остался позади.

– Ты не только женщин не любишь, но и собак… Так и запишем.

– Почему? – Он внезапно остановился, и она врезалась носом в его спину.

– Сам же сказал: собаки – зло.

– Почему ты решила, что я не люблю женщин? – Камаев повернулся.

– А что, любишь? Вот сюрприз!

– Давай обсудим это потом. Когда будет более подходящий случай.

Она тяжко вздохнула. Для выяснения отношений случай всегда неподходящий. Никто не присылает эсэмэсок: «Сейчас самое лучшее время для объяснений. Вперед!» Потом остается только жалеть, что не успел, опоздал и все упустил. А ведь был момент… Вся наша жизнь – это сплошная череда сожалений об этих упущенных моментах.

– Как мы узнаем, какой дом нам нужен? – спросила она, сглаживая неловкое молчание.

– Как-нибудь. – Камаев посмотрел в просвет между деревьями. – Я считал дома. Третий от того места, где мы зашли в лес. Кажется… вот этот. Забор, во всяком случае, похож.

– Интересно, собака у них есть?

Но собаки не было. Никаких звуков не раздалось, когда они приблизились и уставились на двухметровую преграду. Калитка в заборе имелась, из такого же профильного листа, посаженного на металлический каркас. Камаев осторожно подергал ручку.

– Заперта изнутри. – Он еще раз дернул. Звякнул металл. – Там замок навесной, похоже. Не взломать.

– Подсади меня, я посмотрю, что там.

– Только аккуратней. Руки не обрежь.

Они немного постояли, прислушиваясь. Камаев присел и сложил руки в замок. Жанна осторожно поставила на них ногу, почувствовала легкий толчок. Ее подкинуло вверх, она зацепилась руками за край листа, чуть подтянулась, стараясь не высовываться слишком сильно. Дом стоял от забора метрах в трех. Виднелись необработанные грядки, заросшие сорняками. Впереди, чуть высунувшись из-за фасада дома, торчал бампер серого «Опеля». Да, не ошибся Камаев: правильно определил дом. Чуть правее к задней стороне забора примыкал низенький сарайчик.

– Можно на крышу сарая перелезть, а оттуда во двор, – доложила она, когда ее спустили на землю.

– Окна куда выходят?

– На задней стене окон нет. К счастью. Типичный пятистенок. Сзади в таких домах коровник или дровяной сарай делали.

– Какие познания! Я и не знал, что стюардессы такие умные бывают, – голосом кота Матроскина сказал Камаев.

– Подумаешь, я еще и на машинке строчить умею… – парировала она и хохотнула. От нервов.

И тут Камаев твердо взял ее за плечо.

– Ты понимаешь, что мы можем влипнуть?

Она кивнула. Камаев вздохнул и помотал головой как человек, который понимает всю безнадежность положения, но не имеет возможности отказаться.

Потом они еще немного поприпирались о том, кому лезть первому. Камаев настаивал, что это должен быть он. Жанна не соглашалась. Где-то в глубине души она опасалась, что Камаев готов идти на подвиг в одиночку, оставив ее куковать в лесу. Так что она решительно доказывала, что разумнее залезть ей и потом подтянуть Камаева. Все же он сдался.

Они подошли к месту, где за забором находился сарай. Камаев нагнулся, легко обнял Жанну за колени и поднял, она, неловко цепляясь и пыхтя, перебралась на крышу. Камаев подпрыгнул, зацепился, подтянулся. Жанна схватила его за плечи и потащила. Вытащила. Не тратя время на отдых, они спрыгнули на землю и осторожно пошли к дому. Сердце у нее колотилось то ли от напряжения, то ли от страха. Если бы сейчас кто-то вышел им навстречу, оно бы просто остановилось.

Задняя часть дома действительно оказалась сараем. В него вела сколоченная из неокрашенных досок щелястая дверь. В сарае пахло застарелым куриным пометом и еще чем-то столь же неаппетитным. Сейчас курятник использовался как дровяной склад и хранилище всякого барахла. Дрова тоже были старые, покрытые лишайником, видно, остатки запасов. Возможно, хозяева жили тут только в летний период.