Мертвая вода. Смерть в театре «Дельфин»

Родственников Джоббинса Перегрин не знал. Он только сказал, как будто это могло помочь:

– Хороший был человек. Довольно своеобразный. Но хороший.

В театре постепенно появлялись новые полицейские: неторопливые люди в штатском, самого важного из которых сержант назвал суперинтендантом и обращался к нему «мистер Гибсон». Перегрин и Эмили слышали, как он допросил Хокинса, который много плакал и причитал.

Приехала «Скорая». Перегрин и Эмили стояли рядом, пока тяжко дышащего Тревора, у которого из-под густых ресниц поблескивали белки глаз, тщательно осматривали. Мистер Гибсон спросил, есть ли шанс, что пострадавший придет в сознание, и врач сказал, что у Тревора тяжелая контузия.

– У него сломаны ребра и правая нога, на скуле серьезный синяк. Просто чудо, что мальчик жив. О степени внутренних повреждений мы сможем судить только после тщательного обследования. Немедленно отправляйте его в больницу Святого Теренса.

Врач повернулся к Перегрину.

– Вы знаете кого-нибудь из его родных?

Перегрин чуть не ответил «больше, чем хотелось бы», однако сдержался и сказал:

– Да. Мать.

– У вас есть адрес? – спросил мистер Гибсон. – И номер телефона.

– В офисе. Наверху. Нет, погодите, у меня в записной книжке список актеров… Вот, миссис Блюитт.

– Сделайте одолжение, позвоните ей, мистер Джей. Нужно немедленно ее известить.

– Она обычно его встречает. В конце улицы. Так мне сказал бедный Джоббинс. Не представляю, что она думала, когда Тревор не пришел. Она должна была торопиться в театр.

– Мы можем забирать мальчика? – поинтересовался врач.

– Да, док. А вы отправляйтесь с ними, – велел мистер Гибсон констеблю, который дежурил рядом с Тревором. – Ушки на макушке. Слушайте все. Любой шепот. И не позволяйте медсестрам вас выгонять. Нам нужно срочно выяснить, отчего он пострадал. Так что не отходите от него.

Мистер Гибсон достал кусок мела и провел линию на ковре вокруг тельца Тревора.

– Все, – сказал он, и мальчика унесли.

Полицейский врач заявил, что ему надо осмотреть тело, и ушел с сержантом. Суперинтендант Гибсон хотел последовать за ними, когда Перегрин, посоветовавшись с Эмили, произнес:

– Э-э…

Гибсон вернулся.

– Да, мистер Джей? Мисс Данн? Что-то еще?

– Просто мы хотели спросить, – сказала Эмили, – известно ли вам, что мистер Родерик Аллейн – то есть суперинтендант Аллейн – наблюдал за размещением экспонатов в сейфе? Экспонатов, которые теперь украдены.

– Рори Аллейн! – воскликнул суперинтендант. – В самом деле? Интересно, с какой стати?

Перегрин пустился в объяснения.

– Полагаю, – завершил он, – что мистер Василий Кондусис, владелец предметов…

– Понятно.

– …попросил мистера Аллейна об этом в качестве особого одолжения. И мистер Аллейн весьма заинтересовался этими предметами.

– Ну, еще бы. Что ж, благодарю вас, – сказал мистер Гибсон довольно хмуро. – А теперь будьте добры, позвоните этой миссис. Как вижу, она живет на моем участке. И рядом с отделением. Если она не сможет доехать до больницы, скажите ей, что мы поможем. Нет, погодите-ка. Пожалуй, я отправлю к ней женщину-полицейского из отделения. Если найду.

– Так нам звонить ей – просто сказать, что к ней придут? – спросила Эмили. – Или мне самой поехать?

Мистер Гибсон пристально взглянул на нее и ответил, что Перегрину и Эмили лучше всего пока остаться в театре, и что да, они могут позвонить миссис Блюитт, только сначала он сам сделает пару звонков.

Через несколько минут в главный вход вошел кто-то еще – суперинтендант Гибсон приветствовал вновь прибывших.

– Это все нереально, – тихо сказала Эмили.

– Вымоталась?

– Вроде бы нет.

– Надо же Гринслейду сообщить! – воскликнул Перегрин. – Он должен знать, боже милостивый!

– А мистер Кондусис? В конце концов, это его дело.

– Ему Гринслейд сообщит. Эмили, я ничего не понимаю, а ты? Джоббинс. Несносный мальчишка. Письмо Шекспира и перчатка. Все разбито, разрушено или украдено. Безумие! Что же такое – человек? Что превращает нас всех в чудовищ?

– Просто мы с этим миром не сталкивались. Придется играть с листа.

– Мы уже это играем, это наш исходный материал – убийство, насилие, воровство, сексуальные преступления. Они нам привычны. Мы их исследуем по системе Станиславского. Изучаем мотивы и схожее поведение. Мы пытаемся вжиться в Макбета или Отелло, в охотника на ведьм, инквизитора или доктора-убийцу из Аушвица, и порой нам кажется, что мы преуспели. Однако столкнуться с ними вживую!.. Словно тебя трактор переехал. А суперинтендант Гибсон будет искать решение на основе фактов и здравомыслия.

– И удачи ему, – сказала Эмили с каким-то отчаянием. – Наверное, я уже могу позвонить миссис Блюитт.

– Я с тобой.

Фойе было залито светом; наверху, где лежал Джоббинс, слышались голоса и чьи-то шаги. Сверкали вспышки фотографов – Перегрин невольно вспомнил вечер премьеры. Отчетливо доносились голоса суперинтенданта Гибсона и полицейского врача. Внизу перед парадным входом стоял констебль. Перегрин сказал ему, что суперинтендант Гибсон разрешил им воспользоваться телефоном, и констебль вежливо подтвердил, что все в порядке.