Мертвое море

У каждого были мысли на этот счет, но никто пока не стал их озвучивать. Тварь могла оказаться инопланетным призраком или прообразом сатаны на Земле и в тысяче других миров.

— Послушайте, — обратился Джордж ко всем. — Сейчас неважно, что это такое. Я чувствовал его, как и все вы. Оно существует — этого достаточно. Не знаю, сколько раз я ощущал, будто кто-то смотрит на меня из тумана. Мне многое мерещилось. То, чего не может быть. Я считаю, всему виной Туманный Дьявол.

— Думаю, пока вы тут травите байки, я немного прогуляюсь, — сказал Сакс, поднимаясь с дивана. — А то вы тут еще договоритесь до парня с крюком вместо руки, обитающего в местечках для влюбленных.

— Сядь на место, Сакс, — сказал Джордж.

— Что?

— Сядь на место.

— Да кто ты такой, чтобы мной командовать, мать твою?

Джордж и Фабрини поднялись с мест.

— Полагаю, я тот, кто поставит тебя на место и заставит слушать, нравится тебе это или нет.

— А силенок хватит?

— Возможно, нет. Но тогда Фабрини поможет.

Сакс сел на место.

— Ладно, ладно, валяй. Рассказывай мне свои гребаные страшилки. Эй, Элизабет? Попкорн есть?

Может, он и думал сперва, что это лишь затянувшаяся шутка, но вскоре дерзкая ухмылка исчезла с его лица: Джордж принес радиоприемник и поставил устройство перед бригадиром. Глаза Сакса округлились, красное небритое лицо побелело.

— Чушь какая-то, — неубедительно запротестовал он. — Детские игры.

— Давай посмотрим, — сказал Джордж. — Давай посмотрим, что там такое.

Элизабет помогла тетушке Эльзе встать. Старушка задремала, и племяннице пришлось разбудить ее и довести до двери, ведущей к каютам. Но в проходе Элизабет задержалась.

— Вы… все вы… хорошенько подумайте о том, что делаете, о том, что вызываете.

И на этой зловещей ноте она их покинула.

Джордж включил радиоприемник, и воздух в каюте сразу стал тяжелым, словно свинцовым, таким густым, что вдохнуть было трудно. Радиоприемник скулил и посвистывал, пока эфир не заполнил статический шум, то нарастающий, то убывающий, как и прежде. Помехи напомнили Джорджу о ветре, гуляющем по далеким уголкам, аванпостам враждебных миров или обдуваемым антарктическими вихрями базам, из которых невозможно выбраться: можно только стыть в торжественном, мрачном ожидании. Самым страшным было то, что Джорджу показалось, будто шум стал громче, ощутимее, в нем отчетливее слышалось чье-то присутствие.

— Похоже на… — сухим голосом произнес Менхаус, — похоже на вой ветра в пустом доме.

Джордж тоже об этом подумал. Одинокий, омерзительный звук, раздающийся там, где царит смерть, жуткое завывание ветра в катакомбах и трубах. Джордж продолжал вслушиваться в порывистый, яростный статический шум, начиная различать и другие звуки, чувствовать иные вещи.

— У меня мурашки по коже, — признался Менхаус.

Джордж испытывал то же самое. Они слушали голос огромных пустых пространств, черных бездонных глубин и мертвых лун. Так поют дома с привидениями, пока их никто не слышит. Пульсирующий, настороженный звук, не мертвый и не живой, словно готовящееся к рождению существо, проникал в голову и заставлял что-то внутри сжиматься клубком. Джордж понял, что если бы остался один на один с этим звуком в запертой комнате, то вышиб бы себе мозги.

— Ладно, — сказал Кушинг, вздрогнув от звучания собственного голоса. — Начинай, Джордж. Пускай твой голос услышат…

Джордж колебался. Мысль о том, что его голос засосет в бурю иссохшего, мертвого воздуха, казалась невыносимой, словно издававшее шум нечто могло пробраться к нему и утянуть за собой.

Внезапно шум изменил тональность и превратился в приглушенный писк, словно кто-то лихорадочно передавал сигналы с помощью азбуки Морзе. Сперва Джордж подумал, что ему мерещится, но потом убедился в обратном. Чей-то голос тонул в море помех, пока в конце концов не стал звучать отчетливее. Это был мужской, искаженный, пронзительный, плачущий голос.

— Кто-нибудь, кто-нибудь… кто-нибудь, кто-нибудь… — Голос затих, эхом отозвавшись в потоках помех, и снова вернулся, будто отраженный чем-то. — Кто-нибудь… пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста… не плывите за нами, не следуйте за нами… боже милостивый, не плывите за нами…

Голос вновь утонул среди помех. И только теперь собравшиеся в кают-компании решились вздохнуть. Вдруг прозвучал другой голос, несомненно женский, полный отчаяния и безумия, зашептал в микрофон:

— …помогите нам… помогите нам… помогите нам… помогите нам…

— Выключи, — сказал Сакс, тяжело дыша. — Выключи это дерьмо.

Джордж не обратил на него внимания. Он включил микрофон и произнес:

— Это SOS… это SOS… это SOS…

Он выключил микрофон, и эффект не заставил себя ждать: шум усилился, стал походить на гудение шершней и в нем стал различим странный, отрывистый звук, то появляющийся, то исчезающий, что напоминал сигналы гидролокатора, только звучал он непривычно глухо.

Кушинг кивнул. Джордж выключил радио и вытер пот со лба.

— Итак, — сказал Кушинг. — То, что вы сейчас слышали, этот шум, он, очевидно, не природного происхождения. Единственный раз гудение усилилось в тот момент, когда мы передали сообщение. Что-то отреагировало на нас.