Мертвые хватают живых

Петр с Татьяной обменялись довольными взглядами: все складывалось очень удачно: вся подозрительная компания снова соберется вместе, что, собственно им и требовалось, но инициаторами этого мероприятия выступали не они. Ибрагим поднялся и вышел, а женщины захлопотали у стола, приводя его в порядок и пополняя количество приборов и закусок. Клаутов откинулся в кресле и уперся взглядом в дальний угол потолка, пытаясь сосредоточиться и придумать какой-нибудь верный ход. Тем временем вернулся Месич и, объяснив, что семейство Качавенда попросило пять минут на сборы, призвал Петра сделать по глотку, чтобы не было скучно ждать гостей. Милица задерживалась, а когда пришла, сказала, что поляков ей пришлось уговаривать, но в итоге они согласились ненадолго зайти, и сейчас придут. В этот момент Петр решил, что на такое большое количество гостей маловато выпивки, и собрался сходить к себе, чтобы принести бутылку виньяка. Таня его остановила, сказав, что ей нужно что-то там поправить, и минут через пятнадцать, после того, как поминальная вечеринка наберет ход, она ненадолго выйдет, а возвращаясь, заодно она захватит и выпивку. Наконец, пришли Каминьские. Налили, как говорится, "по единой", и слово взял Момчил Качавенда.

— Старину Симича каждый из нас знал едва ли не несколько часов, за исключением наших друзей из России. Однако и этого времени хватило, чтобы увидеть, насколько он хороший, веселый и добрый человек. Про иных не поймешь сразу, что за люди… Как моя жена говорит: "Ни пес, ни выдра"…

Татьяна недоуменно посмотрела на Клаутова, и тот шепнул ей, что, видимо, имеется в виду "ни рыба, ни мясо". Очевидно, то же самое объяснял своей супруге, почти касаясь ее уха губами, и Каминьский.

— Был…, - поправился Момчил, — был веселым и добрым человеком. Петар младше меня лет на десять, и это не правильно, когда старшие говорят поминальное слово в память тех, кто родился позже их. Говорят, что Бог забирает к себе лучших. Пусть там, на небесах, ему будет хорошо: много препеченицы и старых друзей, которые ушли раньше…

Глубоко вздохнув, Качавенда небольшими глотками, не отрываясь, выцедил полстакана ракии и, сев около своей супруги, крепкими еще зубами несколько раз подряд откусил от палочки лежавшей в его тарелке полукопченой колбасы (так в России любители расправляются в один присест с пером зеленого лука). В отличие от того, как это принято в нашем отечестве, сербские колбасы изготавливаются самого разного диаметра; эта была толщиной с хороший карандаш — именно такие, как она выражалась, "прикольные" колбаски Борисова с удовольствием регулярно покупала во время их пребывания в этой стране. Мало помалу завязался общий разговор, темой которого, конечно же, была смерть Симича. Минут десять Петр вслушивался в высказывавшиеся за столом суждения, надеясь выудить что-нибудь стоящее, но безуспешно: то были сплошь банальности. Дождавшись очередной паузы, которые время от времени возникают даже в больших и куда более веселых компаниях, чем эта, он незаметно подмигнул Татьяне, и та громко произнесла заранее заготовленную фразу:

— В этом деле одна у нас надежда, на тезку покойного Симича, на моего друга Петра!

— У нас, у женщин, всегда только одна надежда: собственный мужчина! — не поняла Милица.

Обхватив ее рукой и благодарно поцеловав в висок, Месич выразил сомнение:

— По-моему, Таня имела в виду нечто другое.

— Да, я хотела сказать, что каждый из нас — пока не найдут истинного убийцу — находится под подозрением…

— Из чего ты это заключила, моя милая? — подняла брови Йованка.

Ее муж ответил за Татьяну:

— Ну, раз уж нас всех попросили до окончания следствия не съезжать отсюда… Так что вы, Таня, говорили про своего Петра?

— Я хотела сказать, что Клаутов — несмотря на свою относительную молодость — матерый журналист, специализирующийся на журналистских расследованиях разных темных дел. Скажу вам по секрету, что в своем деле он считается в России одним из лучших. Несколько раз получалось, что ему удавалось раскрывать преступления, оказавшиеся не по силам московским сыщикам.

— В самом деле? — оживился Ибрагим. — Обожаю криминальные романы. Что же ты, Петр, обо всем этом думаешь?

Воспользовавшись тем, что всеобщее внимание переключилось на Клаутова, Татьяна встала и тихонько вышла из номера Месичей. Петр меж тем многозначительно скривил лицо и, глотнув из рюмки, неторопливо заговорил:

— Пока еще у меня не сложилась вся картина этого дикого преступления. Впрочем, времени для этого больше, чем достаточно: все равно всем нам сидеть в этой Богом забытой гостинице неизвестно еще сколько. Однако кое-какие выводы и предположения я уже могу сделать. Другое дело, что не всем я готов поделиться…

— Даже с нами? — спросила до тех пор молчавшая Ирэна, туристка из Польши.

— Тем более с вами, друзья мои, со всеми теми, кто сидел за одним столом с Симичем.

— Послышался дружный ропот.

— Только прошу не обижаться: разумеется, подозрения в равной степени падают в первую очередь на каждого из нас. Однако я надеюсь, что в скором времени все прояснится.