Мертвый Город

Магазин моего Вала пустеет, и я выпускаю оружие из рук. Спустя несколько секунд я уже сжимаю ЮСАС-12, дробовик, внешне напоминающий мутированную М-16. В его барабане двадцать патронов двенадцатого калибра со стальной картечью. Передергиваю затвор, досылая патрон в ствол, и жму на спусковой крючок.

– Бам! Бам! Бам! – грохот выстрелов заглушает наши злые крики.

Дробовик в это ситуации гораздо эффективнее, чем автомат. Стальные шарики шрапнели буквально мочалят серую плоть щупалец. Чувствую, как на меня летят брызги из разрываемых прямыми попаданиями конечностей твари.

– Бам! Бам! Бам! – яростно торжествует в моих руках оружие.

Замечаю, как Клаус, отстреляв магазин, тоже меняет автомат на дробовик. Что он там «достал»? Похоже на восьмизарядный Бенелли или Беретту.

– Бам! – Бам! Бам! – Бам! Бам! – Бам! – наши дробовики почти слитно выплевывают снопы огня и дыма. Языки пламени из оружейных стволов яростно кусают плоть монстра, взрывая ее и превращая в ошметки. Фиолетовые брызги летят во все стороны, нелепым цветом уродуя белоснежные стены и потолок.

Рыжий и Соня стоят сбоку от двери на прежних позициях. Они ведут беглый огонь по монстру из одинаковых дробовиков. Это классические самозарядные Браунинги А-5 на пять патронов двенадцатого калибра. Ребята вносят посильный вклад в противостояние с чудовищем, отстреливая щупальца со своей стороны и не давая им пробраться дальше в помещение. Семен слишком быстро использует свой боекомплект, выпускает из рук ружье и замирает неподвижно, «доставая» новое.

Свет больше не падает из двери – весь проем сейчас загородила собой гигантская туша выползающего то ли осьминога, то ли кальмара, толком не видно. Зато видно черные яблоки глаз чудовища. А потом тварь начинает кричать. Ее клокочущий крик-вой звучит все громче и громче. Я кричу тоже. Кричу дико и безумно. Вот она тварь, показалась! Спешно, словно боясь куда-то опоздать, отбрасываю в сторону дробовик с опустевшим барабаном и за несколько секунд «достаю» новый. Стреляю в эти ненавистные черные, как огромные яблоки, глазищи. От прямого попадания одно сразу взрывается, а второе поразить я не успеваю – монстр умудряется отпрянуть, и стальная картечь рвет его плоть в другом месте.

Он уже не кричит и не воет. Звук, который издает гигантский моллюск, переходит в визг и бьет по ушам, заставляя кривиться, как от зубной боли. Монстр визжит все сильнее. Возникает желание просто заткнуть уши и бежать отсюда, бежать как можно дальше, спасаясь от этого свербящего звука. Еще через несколько секунд безумный визг набирает такую силу, что кажется, будто внутренности завязываются в узел.

– Бам! Бам! Бам! – я стараюсь заткнуть чудовище.

Вижу, как Соня роняет свой Браунинг и безвольно оседает на пол. Семен еще держится на ногах. Отстреляв боекомплект, он замирает с пустым дробовиком в руках, но продолжает держать его, будто не зная, что делать. Потом парень падает на колени и зажимает уши руками.

Мы с Клаусом, делая небольшие шаги, продолжаем продвигаться к проклятой двери. Щупальца уже не показываются из нее, но источник ужасного звука остается все также недосягаемым.

– Бам! – Бам! Бам! – Бам! Бам! – Бам! – мы все долбим и долбим эту мерзкую стену из плоти, заполнившей собой весь дверной проем. Краем затуманенного сознания я, впрочем, замечаю, что тварь медленно отступает вглубь помещения за дверью. От порохового дыма и вони, исходящей от монстра, тяжело дышать, но я не обращаю внимания на подобные мелочи.

– Бам! – Бам! Бам! – Бам! Бам… Бам…! – наши с Клаусом выстрелы больше не звучат слаженно. Я скашиваю глаза, чтобы увидеть, как он сломанной куклой валится на пол.

Кажется, я кричу, да я, наверно, и не переставал орать. Какое-то кровавое безумие охватывает меня. Визг твари сводит с ума. Невыносимая боль терзает сознание, заставляя бросить все и бежать отсюда, как можно дальше.

Что-то теплое касается моей шеи. Я дергаюсь, но никого рядом со мной нет. Это кровь бежит у меня из ушей и теплой струйкой стекает вниз по шее. Я уже ничего не слышу и почти ничего не вижу – глаза заливает пот. Или это кровь? Плевать! Главное – уничтожить тварь, порвать ее на тысячи кусков!

Я достреливаю барабан, стоя уже практически в дверях. В каком-то безумном приступе отбрасываю в сторону уже ненужное оружие и «достаю» широкий изогнутый клинок почти метровой длины. Бросаюсь на монстра, в сумасшедшем остервенении рубя и кромсая мерзкую плоть. И я понимаю, что схожу с ума. И сейчас я умру.