Мертвый ворон кричит о любви

Нехорошее предчувствие затопило Киру, на ватных ногах она подошла к зеркальной двери и осмотрела свою шею. Да пропади ты пропадом, Максим! Алый засос пылал на коже. Кира застонала, опустившись на пол. Ей было ужасно стыдно перед Костей. Она не хотела, чтобы он знал о том, как ласков с ней сегодня был Максим. И уж тем более придумывал себе что-то большее. А почему?

Кира сжала кулаки и вскочила на ноги, ее немного повело, и пришлось снова опереться о зеркало, оставляя на нем отпечаток ладони. Выдохнув, Кира направилась в комнату Кости и резко распахнула дверь:

– Мы не спали, чтобы ты знал, дурацкий Костя!

Костя посмотрел на нее поверх монитора ноутбука, сохраняя бесстрастное выражение лица.

– Он, конечно, попытался присосаться ко мне, как пиявка. Адреналин, стресс, все дела. Но я его спровадила. И вообще, за кого ты меня принимаешь? – Кира снова начала злиться. – Думаешь, у меня совсем нет головы на плечах?

– Иди спать, – тихо ответил Костя. – Ты уже взрослая и вполне можешь иметь отношения. Я просто побоялся, что он мог лезть к тебе пьяной без твоего позволения. Но раз все в порядке, то и хорошо.

Кира уперла руки в бока и пыхтела как паровоз. На ее лице плясали разнообразные эмоции от раскаяния до гнева, она то бледнела, то краснела, и Косте подумалось, что, должно быть, именно так выглядит мгновенная смена лиц в Сычуаньской опере.

– Кира, я так устал. Оставь меня, пожалуйста, в покое.

– Ну хорошо! – Кира провела ладонями по лицу, словно пытаясь стереть с него все переживания. – Но не думай там ничего себе!

– Я о тебе совсем не буду думать, – сказал Костя, но, заметив новую волну страданий, поправился: – В плохом смысле.

– Это еще как? А ты так думал? Ну-ка, подробнее! – Кира замерла, словно готовясь прыгнуть на него, подобно разъяренной кошке.

– Да боже ты мой! – не выдержал Костя и захлопнул ноутбук. – Ну что ты мне покоя не даешь? Чего ты от меня хочешь? Этот безумный разговор не имеет смысла. Иди спать, или я сам уже куда-нибудь сбегу!

Кира фыркнула, развернулась и вышла из комнаты. А Костя упал на кровать, накрыл голову подушкой и глухо застонал. Хотелось орать. Он должен разобраться с исчезновением Лики, пока Кира окончательно не свела всех окружающих с ума. Почему вокруг этой девушки возникает особая зона отчуждения, в которой гибнет всякая логика и причинность бытия, а парадоксы вселенной начинают зашкаливать? Отчего мысль о том, чтобы самому найти экстрасенса-поисковика, не полагаясь на следствие, кажется ему разумной? Он уже готов настроить ментальную связь с неким костяным вороном, лишь бы его подруга присмирела. Безумие. И имя ему Кира.

Костя схватил перчатки-лапки, которые подарила ему Кира, прошел в коридор и принялся обшаривать карманы ее пальто. Колесико от чемодана! То, что он искал. Он закроет вопрос с Ликой, а потом отселит Киру и наконец-то выдохнет. Будет думать о монетах, которые должны показать себя в буллране, инвестициях и волатильности, периодически заводить легкие интрижки с девушками, ходить в универ и всегда оставаться спокойным. Он сможет вернуться к привычной жизни, наполненной как внутренней, так и внешней тишиной.

За дверями гостиной раздались сдавленные всхлипывания. Костя завернул колесико от чемодана в перчатку и убрал в карман своей куртки. Подхватил котов, которые терлись о его ноги, и без стука вошел к Кире. Уложив Лжетьму и Кефирчика на диван, он устроился рядом, и Кира сама повернулась к нему, привычно утыкаясь носом в плечо. Костя подоткнул ей плед со всех сторон и закрыл глаза.

– Я снова уродливо плачу, – проговорила Кира.

– Видимо, тебе просто нравится постоянно устраивать всем эмоциональные качели, особенно самой себе. Я редко спускаюсь в метро, но каждый раз вижу там какого-нибудь человека, который зачем-то идет вдоль самого края платформы, а сотрудники вынуждены предупреждать его по громкой связи: «Не заходите за ограничительную линию!» И непонятно, то ли он нарочно рискует жизнью, то ли просто не замечает стоп-отметок. Так же и ты. То и дело заступаешь за ограничения.