Мертвый ворон кричит о любви

– Да я же пошутил, – прошептал Костя, невольно согнувшись.

– Тебе этот вопрос прям покоя не дает! – Кира злобно взглянула на него, но Костя тут же со смехом направил холодный поток воздуха прямо ей в лицо:

– Остынь, ржавчинка!

– Ты хоть нормально укладываешь или просто дуешь мне на голову от балды? Я буду как одуван!

Видимо, это замечание попало в точку, поскольку Костя поспешно вытащил расческу и начал неловко возюкать ею по волосам Киры, периодически выдирая целые клочки.

– Прости. Мне казалось, это будет проще, – наконец сдался он, протягивая Кире расческу.

Кира поднялась и подошла к зеркалу. Волосы прокрасились неравномерно, и создавалось впечатление, что их покрыла коррозия.

– И какой это цвет? Бурая ржавчина? Терракотовый? Охра и немножечко бронзы? Старая медь? Прогорклая малина? – с отчаянием в голосе перечисляла Кира, пропуская пряди сквозь пальцы.

– А почему ты вообще решила красить волосы сама, а не пошла к мастеру? – спросил Костя, доставая перчатки.

– Не знаю! Я, может, вообще еще была на кочерге после вчерашнего! Ты спал, я пошла в магазин за хлопьями. А на кассе краска по акции! Как коварно с их стороны!

– Странно, что я ничего не слышал, – задумчиво произнес Костя, оттирая ванну. – Этот сон был таким плотным, реальным, пугающим…

– Расскажешь? – Кира опустилась рядом с ним на колени и принялась натягивать перчатки.

«Кира наша в большой беде. Ее коснулось проклятие». Костя вздрогнул, вспомнив слова костяного ворона. Просто глупый сон? Или нечто боль шее? В фильмах проклятие всегда было чем-то материальным: мертвая девушка, сидящая на шее у парня, косматый ребенок, ползающий по кровати, чернота за спиной. Костя чуть склонил голову, рассматривая Киру, пытаясь хоть краем глаза уловить намек на зло. На лбу и ухе девушки остались следы краски, похожие на багровые потеки. Ее серо-зеленые глаза при электрическом свете блестели еще ярче, а ржавый цвет волос заострил черты лица, и Кира стала напоминать эльфийку с открытки. Пухлые губки были чуть припухшими, зацелованными.

– Куда, кроме шеи, еще Максим тебя целовал? – спросил Костя, прежде чем его мозг осознал, что его хозяин несет, и отменил команду.

– Что? – Кира смутилась и приподняла плечо, пытаясь скрыть засос. – Он меня пледом укрывал, а потом чмокнул в висок, ухо и шею. А затем я его оттолкнула. Почему спрашиваешь? Наверняка твоя Даша и не такие штуки с тобой проделывала.

Костя не дослушал фразу. Он медленно скользил взглядом от ее виска до шеи и не мог поверить, что этот белобрысый посмел посягнуть на Киру. «Присосался, как пиявка».

– Ки-ра, – обреченно выдохнул Костя, а потом прижался к ее губам поцелуем.

Его язык медленно скользнул к ней в рот, не встретив сопротивления. Такие желанные и сладкие губы Киры! Она нерешительно обхватила его нижнюю губу, а потом верхнюю. Костя выпустил из руки меламиновую губку и стянул перчатки, а потом запустил пальцы во влажные волосы Киры, продолжая ее целовать. В отличие от ночи сегодняшний поцелуй ошеломлял своей реальностью. Кира была ослепительна даже в вытянувшейся старой футболке, а ее короткие шортики, на которые он обычно старался не смотреть, сводили с ума. Разум Кости совсем помутился, он понимал, что вряд ли сможет сегодня остановиться на целомудренных поцелуях. Тем более что Кира отвечала ему со всей страстью. Ее руки скользили по его мышцам пресса и рукам, ощупывая и проверяя их силу и твердость. Секунда, и он уже уложил ее на пушистый коврик, нависая всем телом и часто дыша.

– Тебя так впечатлил мой новый цвет волос? – попробовала привычно отшутиться Кира, но в ее голосе слишком явно слышалось волнение, а руки продолжали ласкать его тело.

Она протянула руку и сняла с него очки.

– Мешают? Прости. – Костя снова поцеловал Киру, в очередной раз удивляясь мягкости ее теплых губ.

Он не ожидал, что это будет настолько приятно. Косте не особо нравилось целоваться, он воспринимал это скорее как перевалочный пункт к чему-то более стоящему и интересному, вроде вестибюля, где приходится топтаться и изнывать в ожидании, пока тебя запустят в роскошный зал. Но с Кирой все было иначе, даже такая малость доводила его до исступления. Он знал, что она неопытна, это чувствовалось в ее неловких и неуверенных движениях. Но в его крови бурлила дикая химия, и дело было не в новом цвете ее волос. Просто все, что было связано с Кирой, сводило с ума. Маленький смерч, в одночасье перевернувший его жизнь, заставивший поверить в магию и призраков, принять то, что он так долго подавлял.