Я глубоко вонзил свой ледоруб в месте соединения задней стены и горизонтальной части карниза и зацепился за него локтем правой руки. Меня потащило вперед, к краю карниза, но затем зубья «кошек» нашли надежную опору. Едва не порвав мышцы и связки правой руки, я все же сумел остановить скольжение Дикона; верхняя половина его тела повисла в горизонтальном положении над обрывом.
Не торопясь, он прицелился из черного «люгера», выждал еще две или три секунды – могу себе представить лицо первого немца, вероятно, с голубыми глазами, смотрящего на Дикона с расстояния около 20 футов, – и выстрелил из пистолета. Теперь ружейные пули ударяли в ледяную стену вокруг Ричарда – снайперы явно нервничали, боясь попасть в своих, двое из которых оставались на лестнице, – но Дикон выждал еще несколько бесконечных, наполненных страхом секунд, прежде чем выпустить вторую пулю вдоль вертикальной стены льда.
– Назад! – крикнул он затем, и я изо всех сил потянул к себе его щиколотки, потом мощные икроножные мышцы, потом бедра и ягодицы, пока он не оказался у основания стены рядом со мной.
– Оба упали, – выдохнул Дикон. Затем, чуть громче: – Снежки!
Каждый «снежок» представлял собой глыбу льда весом не меньше тридцати или сорока фунтов. Во время долгого ожидания мы потратили уйму времени, чтобы найти и подкатить их к «складу боеприпасов», устроенному позади снежного вала.
Мы с Диконом по возможности ослабляли удар каждой глыбы о карниз – неважно, если от них отколются куски, – заходили за них и ударом ноги отправляли вниз по ледяному желобу. Реджи и Пасанг по нашему сигналу подавали следующую глыбу, и мы снова останавливали ее, обходили и пинком отправляли к краю обрыва.
Наш склад боеприпасов состоял из двенадцати ледяных глыб. Мы сбросили все. Крутой склон протяженностью больше 900 футов ниже того места, где начиналась лестница, был лавиноопасен.
Жан-Клод, пригнувшись, бросился к своему наблюдательному пункту. «Шмайссер» умолк – Дикон сказал, что при автоматической стрельбе у них быстро нагревается ствол, – и тишину раннего вечера в Гималаях нарушал только размеренный звук винтовочных выстрелов.
– Еще четверо готовы. Один сумел остановиться, бегом вернулся к лестнице и снова поднимается по ней, – крикнул Жан-Клод. – Движется быстро. Уже на полпути. Ближе… две трети лестницы.
Дикон кивнул, взял пожарный топор, который заранее положил у задней стенки карниза, сосчитал до десяти и двумя быстрыми ударами перерубил веревки, удерживающие лестницу.
Крик снизу был очень долгим и доставил мне огромное удовольствие.
– Давай, – скомандовал Ричард.
Я бросился к западному краю карниза, нырнул в узкий лаз, который мы вырыли здесь, и под грохот выстрелов выкатился по ту сторону снежного вала. Через несколько секунд Дикон запрыгнул в неглубокую траншею, вырытую в восточном конце.
Встретившись с Же-Ка, Пасангом и Реджи по ту сторону высокого снежного вала, мы с Диконом жестами показали, что никто из нас не ранен.
– Я наблюдал, – сообщил Пасанг. – Пять человек, включая того, что упал с лестницы, мертвы. Один еще шевелится, но я почти уверен, что у него сломан позвоночник. Остальные получили травмы, но немец со «шмайссером» и еще один выскочили из-за ледяных пирамид и помогли им добраться до укрытия.
– Если вчера вечером мы не ошиблись и их действительно было двенадцать, – сказал Дикон, – то теперь осталось пять – с учетом Бахнера, которого вчера вывела из игры Реджи, – и некоторые из этих пятерых теперь не в лучшем состоянии.
– Думаешь, они отступятся и уйдут? – спросил я. Сердце мое стучало так громко, что я почти не слышал собственных слов.
Дикон посмотрел на меня так, словно я испортил воздух.
– Они не отступят, Джейк, – ответила Реджи. – Они не знают, нашли ли мы уже Перси и Майера и забрали то, что у них было, но не хотят дать нам ни малейшего шанса. Потерпев вторую неудачу, они не смогут вернуться в Германию… и даже в Европу. Судя по тому, что рассказывал мне Персиваль, их будущий фюрер не склонен что-либо прощать или забывать. Эти лучшие нацистские альпинисты получат черную метку.
– Господи, – прошептал я. – Что Майер передал вашему кузену, Реджи? Какой-то революционный прицел для бомбометания? Фрагмент креста, на котором распяли Иисуса?
– Я не знаю, что это было, Джейк, – сказала она. – Но не сомневаюсь, что для политической партии Бруно Зигля это ценнее любого прицела для бомбометания или даже Святого Грааля.
– Боши снова попытаются подняться сюда, – сказал Жан-Клод. – Скорее всего, в нескольких местах стены Северного седла. Возможно, их осталось больше пяти. В этом году они явно собрали сильную команду. Снайпер снова останется сзади, прикрывая их, пока они будут вырубать ступени на склоне. Это очень грозная винтовка и очень грозный оптический прицел,
Ричард скрипнул зубами. Я знал, он винит себя за то, что оставил оружие в базовом лагере.
– Думаете, они скоро снова перейдут в наступление, мистер Дикон? – спросил Пасанг.