Месма

Но кругом стояла непроницаемая тишина. Он полз и полз вперед, волоча по полу свое непослушное, цепенеющее тело, а смертельное кольцо вокруг него становилось все более узким… Если он не доползет до двери в подвал, ему конец. И если эти твари вообще позволят ему туда доползти!

— Помогите!!! — из последних сил снова закричал умирающий.

К счастью, под руку ему попалась труба, отлетевшая сюда, когда он выпустил ее из руки, стуча по кровати; Прохор Михайлович судорожно схватил ее и попытался колотить ею по полу. И хотя удары оказывались очень слабыми, однако крысиная стая попятилась: хвостатые твари сообразили — этот двуногий крайне слаб, но он вооружен и не намерен сдаваться без боя.

Этих выигранных минут Прохору хватило, чтобы доползти до двери… Из последних сил он приподнялся на руках и ухватился за дверную ручку.

— Помогите… — прохрипел он. — Господи, помоги…Августа! Августа… — исступленно начал звать он. — Спаси меня! Они… нападают… Спаси меня, Август…

Он почувствовал, как крысы принялись напрыгивать на него. Одна пробежала по спине. Другая по ногам, сразу две забрались ему на лопатки, а оттуда на плечи…

— А-а-а!! — в ужасе заорал Прохор Михайлович, переворачиваясь на спину. — Господи, помилуй… Помогите!! Спасите!! Августа-а-а!!!

Еще секунда-другая, и крысиные зубы вопьются в его тело сразу и везде.

Он еще раз приподнялся, стряхивая с себя нескольких крыс и с размаху ударив в дверь обломком стальной трубы. Дверь заходила ходуном, и крысы сразу невольно замешкались.

И тут — Она пришла…

Прохор очнулся и с трудом попытался приподнять голову.

— Лежи и не двигайся, — раздался над ним в темноте строгий женский голос.

Он разлепил непослушные, будто налитые свинцом, веки. Прямо над собой он увидел прекрасное бледное лицо, темные волны длинных волос, спадающие вниз по обе стороны его…увидел огромные, темные, с глубинной чернотой глаза под дугами черных бровей — как на древней византийской иконе. Она… Августа…

Он лежал на кровати, а она сидела на ней же, рядом с его грудью и смотрела на него сверху вниз. На ней была только ночная рубашка — белая и длинная; сквозь тонкую ткань он ощущал волнующее и живительное тепло ее сильного, гибкого и упругого тела. Это тело было так близко к нему! Так близко…

— Ты пришла… — прошептал он чуть слышно. — Ты пришла… Августа! А где они?

— Кто? — Августа показалась слегка удивленной.

— Как «кто»? Крысы!

— Ах, крысы… Да, здесь действительно было полно крыс. Я подоспела вовремя… Они уже ползали и бегали по тебе, как по своей добыче.

— Но где же они? Они… здесь?

И Прохор попробовал повернуть голову, чтобы оглядеться, но Августа не дала ему сделать этого. Она положила свои длинные пальцы ему на лицо.

— Я же сказала: не двигайся! Ты на волоске от смерти, Прохор… Довел себя до полного истощения. И сам едва не пошел на обед крысам… Вот до чего тебя довело твое идиотское геройство.

— Прости меня, Августа… Пожалуйста, прости!

Августа убрала ладонь с его лица и отвернулась. Ее сильные роскошные плечи едва серебрились в полумраке в тусклом свете лучины.

— Как твой палец на ноге? — спросила Августа. — Сильно болит?

Прохор только сейчас вспомнил о нем. Боль, конечно, осталась, однако сделалась тупой и во много раз слабее — настолько, что он мог о ней забыть хоть на время.

— Болит, но не очень… — тихо ответил он.

— Я обработала укус, — сообщила Августа, — Наложила мазь… сделала повязку. Завтра ее надо будет поменять.

— Спасибо тебе… — прошептал Прохор со слезами на глазах. — Августа… Ты…

Ты волшебница… моя спасительница… моя богиня…

Августа снова повернулась к нему и наклонилась над ним. Ее спадающие волосы приятно защекотали его подбородок и губы.

— Неужели? — спросила она насмешливо. — Но если так, почему же ты меня не слушаешься, Прохор?

— Я… буду слушаться. Только ты не уходи, ладно? Пожалуйста, побудь со мной… Ведь они вернутся!

— Они не вернутся, Прохор, — уверенно заявила Августа. — Они ушли.

— Как? — опешил Прохор Михайлович. — Как не вернутся? Ведь это же… хищники! Они знают уже, где добыча… Они страшные, умные, прожорливые…

Августа, склонившись над ним, загадочно улыбнулась, заглядывая ему в глаза.

- Они боятся меня, Прохор, — спокойно сказала она. — И потому не вернутся.

Прохор ошеломленно молчал, обдумывая ее странные слова.

Августа выдержала паузу и продолжила:

- Но я все равно побуду с тобой, Прохор! Я посижу здесь… мне приятно с тобой.

- Неужели правда?..

Она не ответила, только улыбнулась ему еще раз.

Он смотрел в ее бездонные, отливающие тьмой глаза, и было такое ощущение, будто он заглядывает в бездну. Возникло даже чувство стремительного полета — вниз, все время вниз… Он прикрыл глаза, но ощущение не исчезло. Он словно летел во мраке, и бездна властно и неумолимо притягивала его, забирала его, поглощала, растворяла в себе… Но ему при этом было удивительно хорошо. Пусть же никогда не кончается эта ночь… пусть она длится вечно!