Месма

Да и сейчас мимо нее можно было пройти и не заметить. Небольшой холмик, густо поросший пожухлой от засухи травой. Какая бы то ни было оградка захоронения отсутствовала. Над холмиком возвышался массивный крест, вырезанный из твердого дерева достаточно небрежно. Крест был установлен так, что его лицевая сторона смотрела от дорожки в сторону сектора, поэтому надпись на табличке не бросалась в глаза. Тем не менее Влад еще на подходе к могиле смог разглядеть эту надпись:

«Кривошеева Мария Федоровна. 1910–1959 гг.»

И всё…

Неудивительно, что в первый раз Влад оставил это захоронение без всякого внимания. Но вот теперь… Теперь было совсем другое дело. У него имелись все основания полагать, что тайна могилы Августы наконец-то разгадана. Однако в этом ему еще предстояло убедиться.

Влад внимательно осмотрел старый, массивный, почерневший от времени, солнца и дождей крест. Его покрывали мелкие трещины, но он был еще достаточно прочен, глубоко врыт в землю и мог простоять еще долгие годы. Влад подёргал его рукой, но крест даже не шелохнулся.

Обследовав деревянный крест, Влад переключился на могильный холмик. Наружный осмотр практически ничего не дал — холмик как холмик. Густая трава покрывала его целиком — было видно, что никто не подстригал ее уже много лет. У подножия креста лежали две сравнительно небольшие, но массивные плиты — одна спереди креста, другая — позади его. Обе плиты так глубоко вросли в землю, что их не сразу можно было и заметить… Поверхность плит была серой от времени, а раствор, которым они были покрыты, давно потрескался и частично облупился. Влад долго рассматривал их. По логике вещей, их назначение было вполне ясно — они защищали холмик от расползания и одновременно усиливали основание креста, не давая возможности столбу раскачиваться и жёстко фиксируя его в гнезде. Но Влад всем своим существом чувствовал, что этим только назначение плит не исчерпывается. Ему живо вспомнились слова Самсонихи:

«На всем кладбище больше нет захоронения покойницы с именем Августа!» Значит, должно было быть нечто такое, что позволяло точно определить — кто же все-таки погребён в этой могиле! И это самое нечто должно находиться именно под плитой! Только там оно может храниться сколь угодно долго…

Влад попробовал подцепить край плиты рукой, но из этого ничего не вышло: плита слишком глубоко и прочно вросла в землю за долгие годы. Тогда он отошёл от могилы и начал блуждать вокруг сектора в поисках какого-нибудь инструмента. Ему повезло — вскоре он наткнулся на брошенный кем-то обломок металлического уголка, подобрал его и вернулся к могиле. С этим орудием дело пошло куда быстрее: после не слишком продолжительной возни ему удалось зацепить плиту и приподнять ее. Подкопав еще немного плиту по всему периметру и действуя уголком, как рычагом, Влад с натугой, но вполне успешно поставил бетонный прямоугольник на торец…

На влажной, годами нетронутой земле он сразу же обнаружил искомое: большая прямоугольная табличка, вырезанная из стального листа, лежала перед ним на утрамбованной земляной поверхности, и на ней очень аккуратно и тщательно была сделана легко читаемая надпись:

«Аватурова Августа Никитична, 1912–1959 годы. Покойся с миром, любовь моя!»

Влад некоторое время пристально глядел на табличку — не было никаких сомнений, кто являлся ее автором. Подержав еще немного на весу тяжелую бетонную плиту, пока в затекших руках не проявилась дрожь, он аккуратно опустил ее на место. И могила снова приобрела вид захоронения Кривошеевой Марии Фёдоровны, женщины, чьи Ф.И.О. абсолютно ничего не говорили Владу.

А впрочем, ему это было совершенно не нужно.

Важно было другое — могила Августы найдена! И можно теперь не сомневаться — среди живых этой женщины-монстра нет. Значит, никакого фатального воздействия на жизнь Гали она оказывать никак не в силах! Если и была между ними некая связь, то это имело место в прошлом, когда Галя была ребенком… А сегодня никакой связи существовать уже не может, ибо Августа давно умерла.

Влад почувствовал на душе огромное облегчение — в этот самый момент он впервые осознал глубокий смысл давней поговорки — «будто гора с плеч»!