Месма

Галя резко приподнялась со стула. Владу показалось, что она каким-то образом догадалась, о чём он думает, и пожелала его отвлечь от не понравившихся ей мыслей. Впрочем, это, конечно, не более, чем его досужие впечатления…

- Я полагаю, инцидент исчерпан? — весело спросила Галя. — И у нас вновь заключён мир, правда?

— Правда… — улыбнулся Влад, испытывая огромное облегчение.

— Ну и отлично, — Галя протянула ему руку, и Влад с замиранием сердца пожал ее длинные, удивительно прямые, словно точёные, пальцы.

— Итак, ты всё-таки будешь валяться? — спросила Галя с чуть заметной усмешкой.

Влад почувствовал себя самым прескверным образом. Ему было мучительно стыдно.

- Галочка, пожалуйста, прости, но я действительно чувствую себя ужасно разбитым, — сказал он виновато. — Я просто не могу сегодня никуда идти! Мне придётся полежать…

— Да? — Галя разочарованно вздохнула. — А там такая классная погода! Жарковато, конечно… но ведь на то и лето! Я думала, мы с тобой на речку пойдём, поплаваем, поиграем в воде… Лето ведь скоро кончится, Владик: зарядят дожди, похолодает, и нам останется только вспоминать эти тёплые, солнечные, ясные деньки!

— Галя, честное слово, — печально ответил Влад, — мне очень жаль…

— Ну ладно, — отозвалась девушка. — Видно, ничего не поделаешь. Сделаем тогда так, Владик: я сейчас приготовлю тебе поесть, а потом поеду в город на рынок.

Надо кое-что купить. Так что на несколько часов ты останешься один. Возражения есть?

— Думаю, что нет, — отвечал Влад, — вот только знаешь что?

Галя уже направилась было к двери, но остановилась перед порогом комнаты и обернулась.

— Что? — заинтересованно спросила она.

— Знаешь… я всё чаще думаю об Антонине Васильевне, — задумчиво произнёс Влад. — Я хотел тебя просить, чтобы мы выбрали время и съездили к ней. Это ведь несложно, тем более, что у тебя есть машина…

Галя некоторое время молчала.

Казалось, она была весьма озадачена таким предложением своего друга.

— Вообще-то я не собиралась ездить к своей мамаше, — заметила она холодно. — Не понимаю, что за блажь пришла тебе в голову. Я хотела побыть с тобой вдвоём, а не совершать турне по своим родным и знакомым.

— Галя! Но ведь она — твоя мать!

— И что? Когда мы со Светкой приехали из Москвы, я заглянула к ней. Полагаю, этого вполне достаточно.

— Ты считаешь, твоя мама большего внимания не заслужила? — спросил Влад с горечью.

— Не лезь не в своё дело, Владик, — жёстко заметила Галя, — я всё еще сержусь на тебя за твои самовольные визиты к моей матери и ее соседке. Это возмутительно, хотя я тебя и простила по твоей горячей просьбе.

— Галя… я согласен, это не моё дело, но в последнюю нашу встречу с твоей мамой она повела себя весьма неадекватно, и меня это сильно беспокоит. Я хотел бы убедиться, что с нею действительно всё в порядке. Не понимаю, что ты усматриваешь плохого в этом моём желании? Она любит тебя… Как она хотела поговорить со мной о тебе! Как хвалила тебя… Всё пыталась показать мне твои рисунки! Но мне надо было ехать. Однако я понял, как она любит тебя и как беспокоится о тебе…

Галя встала в дверном проёме и упёрлась одной рукой в дверной косяк, подбоченившись другой рукой. Влад невольно залюбовался ею… как же он обожает эту прекрасную, роскошную девушку! Разве может кто-либо сравниться с нею? Но как холодны сейчас ее дивные глаза! Ни проблеска в них света, ни следа небесной синевы — только серо-свинцовая непроницаемая пелена…

— Беспокоится обо мне, говоришь? — едко усмехнулась Галя. — Ей следовало беспокоиться обо мне несколько ранее, когда я жила в ее доме, и не видела от нее ни ласки, ни заботы. Коли ты уже и сам влез в мою прошлую жизнь без спросу, можно вполне тебе сказать: мне нечего вспомнить хорошего о своей матери. Я мечтала лишь об одном: скорее вырасти и уехать. Ничего, кроме грубости и скандалов по всякому поводу, я от нее не слышала. И, как я еще в детстве убедилась, не я одна. Со всеми она скандалила — со знакомыми и незнакомыми! А одна какая-то женщина даже ее прокляла! И меня тоже заодно с ней…

— Прокляла? — удивился Влад. — Ничего себе… Это как же?

- Да очень просто! — отвечала Галя, слегка поведя великолепными плечами. — Когда мне было лет шесть, мы с матерью шли как-то с рынка. А навстречу попалась не знакомая мне старуха. Я на нее и внимания сначала не обратила, а она вдруг остановилась перед нами и говорит матери: «Тоньк!..Это ты, что ли?» Я увидела, что мать растерялась, и встрече этой совсем не рада.

«Ну, я…» — отвечает мать.

А старуха ей: «Вижу, что ты… Я смотрю, ты себе дочку завела?»

«Заводят кошечек и собачек, а это моя дочка Галочка».

«И от кого же?»

«А вам-то какое дело?» Мать ответила грубо, и я удивилась, так как слышала от нее, что старшим грубить нельзя. И вот старуха говорит: «Мой Лёнечка уже восемь годков как в сырой земле лежит, всю войну прошёл, домой калекой вернулся и для чего? Чтоб его возле дома-то родного поездом на куски разорвало? И всё через тебя, проб…дь проклятая, чтобы ты могла ублюдков на свет плодить?»