Месть Фарката Бона (СИ)

«Вот с Боном бы ты, свекровушка моя, встретилась! — думала Килла, второго бывшего наложника подале от Асклюты уводя и к делу приставляя, чтобы Рутке баулы укладывать помог. — Вот уж кто тебе душевно растолкует, как с котами… тьфу, с мужами разговаривать положено!» — И, представив себе рожу кота своего баламутного, улыбнулась.

— Посмотри мне в глаза, Мерейю, наклонись, не бойся, — прохрипел лежащий на стылой каменистой земле Фаркат. Он вздохнул, набираясь сил, отвернулся на мгновение, глядя, как бушуют волны, разбивающиеся о подошву скалы. — Может, служба твоя и наказание закончились. — Он с трудом приподнялся на одном локте. — Бери мой меч. Если там… зрачки красные, значит — добей!

Свадьба месмы: http://www.pichome.ru/x3H

========== Конец истории ==========

На девятую тень Дарнейле стало казаться, что не побег они опасный совершили, а просто едут припеваючи все вместе, честной компанией, в увеселительное да приятное путешествие… И места всё больше прекрасные попадаются, дорога отменная, по обочинам цветы красивые, что у нас только у лойдов в садах, сами по себе растут; лошадки резвые, еды всяческой хватает.

Уж больно быстро всё страшное по таким теплым погодам забываться стало… А было так:

Они и договорить не успели, как Обитель Дум жутко трясти начало; метнулась Килла с криком к дочери, а вот Астокля вроде как готова к такому была — успокоить всех сумела, распоряжаясь с толком и хладным умом. Кругом крик стоял и гомон: сестры, месмы и гмыженки, служанки, мужская челядь бежали, кто в чем был, без добра, а кто и без одежды вовсе. Эфеты выводить в поля насельников замковых помогали — строем у выходов многочисленных отлавливали обезумевших от страха людей. Знать, геризого хорошо своих солдат учил — никто в той беде не погиб!

Замок дышал, будто дед припадочный (Дарнейла видела такого, когда со своей старой наставницей в Воксхолл лечить ходила), и этажи с каждым таким разом оседали, рушились лестницы и переходы. Полы, складываясь, прямо как вафли хрустели под ногами, когда гонта влекла их тайными ходами, и всех — своих и тех, которые следом пристали, — тоже целехонькими во дворы дальние вывела. Вот так! А как бежали-то, как боялись, да, слава Модене, ночь темной была, иначе от ужаса ей-ей померли бы!

Набралось в их отряд двенадцать душ: сама, значит, Симмерай, Дарнейла с Имнеей Целатой на руках, ну, Рутка с Дарнейлиным веником, понятное дело, Крозенца и Уклюта — та все мешки тащила (прям ломовая лошадь, право слово!), трое мальчишек, тоже по самые глаза груженные скарбом, что гонта взять в последнюю минуту приказала. И была ею же карета приготовлена заранее — за пределами обители в лесу, под чарами охранными припрятана. Дарнейла как увидала этакую страхотень, так от смеха наземь и осела.

— Ой, да где ж такой-то сарай выискался?— запричитала она по-деревенски в голос, прижимая к груди безмятежно спящую Имнейю. — Либо что дом на колесах, да окошек маловато-о-о! Я такие только в хронике бабушки Оренны вида-а-ала. И нам надоть волов впрягать цугом штук двадцать, нет, сорок, сорок надобно, чтобы энту махину размалеванную с места сдвин-у-у-уть! — И… заплакала. А тут разом и Рутта рядом плюхнулась, за месмочку клещом схватилась и тоже заголосила — вот так страх-то пережитой из них выходил.

А тут как бухнет в последний раз! Будто кто бочку с перебродившей кахиурой в теплом чулане позабыл… И стало тихо.

По прошествии седьмицы догнала их карету легкая повозка.

— Эй, сестры, кто живой-способный? — закричали с облучка, не обращая внимания на правящих лошадьми постельных мальчишек (бывших, правда, а презрение-то осталось… за людей не числили).

Оказалось, это Голунья — повариха самая главная, с дочерью своей месмой Олостой Кадой, тоже заводной бабенкой. Поехали вместе, еще веселей стало! И покуда до внутренней границы не подъезжали, совсем в такой компании разбаловались — дни жаркие стояли и путешественницы в одних сорочках исподних ехали, оконца малеханькие позакрывав для прохлады, а Дарнейла с Руткой и новой товаркой Олой — так вообще на крыше кареты ночевали; всё песни на стоянках пели, вокруг костра бегали, да с возничими шутковали. Парнишки-то отходить от старых привычек начали, уже глаза долу не опускали, за одним столом с месмами сидели на ровнях. Ну какой там стол — на траве ведь трапезничали, когда беженцы устраивали привалы и лошадям отдых. Инэ хорошим охотником оказался, а уж какое лакомство госпожа Голунья из кролей и крапаток подстреленных готовила — и не рассказать — слюнёй зальешься!

Места в Класте уже несколько сот коло были безопасными, даже если в лесах лихие люди и случались, так Орден как раз в гемины рейдом по всем павликанским землям ходил, так что ехали покойно.

— Стой! — команда прозвучала так внезапно, что правящий в свой черед и слегка закемаривший в мягких объятиях наступающих сумерек Атакса чуть кубарем не сверзся с места возничего, прямо под ноги лошадям. — Ой, эфеты!

На большак из придорожных зарослей бесшумно вышли четверо всадников.