Месть Фарката Бона (СИ)

В пролом, что они выбрали заместо центрального портала, войти удалось не без помехи: кот-то тощий был, а вот высокий и широкоплечий Мерейю почти намертво застрял, за что был Боном, который, пыхтя, того в узкий лаз за собой втягивал, без особой нужды в спину битым, да ногами отпинатым. Толкал, якобы… Ну такой вот характер имел мирэ наш!.. Но дальше дело пошло ладней, то ли действительно замок наследника принимал, то ли правильным путем на этот раз прошли.

Оказавшись же в тронном пределе царства Ольхормерского, искатели остановились — высоко над узорным полом, словно плавая в воздухе, на цепях висело кованое кресло темного серебра. А в нем, вцепившись в резные подлокотники мертвыми костьми длинных рук, сидело страшное существо в белого металла венце острозубом.

Мерейю сковало страхом, так к месту и приморозило.

— Хороша тётка, да? — шепнул Фаркат откуда-то сбоку. — А я вот обвыкся, когда у них гостевал… Нут-ка, подержи мой меч покуда, и тут стой, не двигайся, пока не скажу. — А сам кусок полки от Хедиковой куртки оторвал и пошел прямо к страху этому.

Так тихо стало, что каждый шаг Бона гулко, как баба свайная (1), бухал! А тот шел не спеша, на чудище так небрежно поглядывая.

Жутка и отвратительна в смерти была высокая глайморская властительница — всю суть свою нечеловеческую являя: с голой кости черепа змеями сползали до полу белые космы, и сквозь струпья, от лица отпавшие, видать было, что глазницы меж собой соединены, как у зверя бывает! Хоть зубы у мертвой повыпали и наряд ее истлел, но в глазницах светились два красных живых огня.

Мерейю отпамятовал, дернулся было вслед за принцем, шаркнув в звенящей тишине оружием, но тот, головы не поворотив, отмашку дал — ладонью, будто отрезал. И прямо по не видимым в пыли ступеням поднялся.

— Я пришел, — громко сказал Фаркат Бон. И толкнул труп кулаком в грудь. — Моё! — Корону на лету поймал, слегка отступив, когда скелет с трона песком ссыпаться начал. А потом обернулся к Хедике, шельмовски подмигнул и, кусоком ткани, слюною смочив, обтер блестящий обод изнутри и на голову себе надел.

— Ну, как? — спросил. — Ничего так, к личику подходит? — И засмеялся, раскинув руки в хлынувшем на него столбе зеленого света. — Дома, дома! Я вернулся!

Мерейю бухнулся на колени:

— Мирэ!.. — прошептал он в ужасе.

В глазах Фарката Бона Ольхормерского, нового государя и хозяина всех земель Востока и Севера, билась, пульсируя и ярясь, беспроглядная Тьма.

(1) — сваи в старину забивали этакими пнями с ручками — бабами назывались.

Князь Тьмы: http://www.pichome.ru/xuU

Глаймора, смертная стыль Ольхормера http://www.pichome.ru/image/xht

========== В русле дней ==========

Благословенная звезда Модена, не прячась в кисею рассвета, давно уже начала путь по небу и во всей жаркой красе являла свой округлый лик. И уже на сретенье со сестрой Моренницей склоняться стала…

— Ой, светло-то как! Целое коло проспали! — Дарнейла потянулась, резво скинув покрывало броском ноги, однако не рассчитала резкого движения и как с горки скатилась по шелку смятых простыней в подножие кровати... Шлепнулась небольно. Засмеялась.

— Ладушка, — Брай подхватился, опираясь на локти, и в непонятках головой закрутил, — где ты?

— Да повалилась вот кулем. — Она так и уселась на полу — как была, в одной льняной рубахе. Косу начала заплетать. — Кто ж меня ночью-то так растрепал? Ветер, что ли? Как бы чего не надуло… Под подол!

— Ах ты, насмешница! — Измученный ночными забавами архонт, успокоившись, снова закопался в подушки. Но не тут-то было: рысью метнулась к нему полуголая месма, враз оседлала и жаркой промежностью бок обняла.

— Чего надобно, мучительница? — в перовую думку простонал Брай. — Я ли свое дело мужеское не сполна сработал? Килла, люба!

— Не так хочу — вертайся на живот да наволоку-то отпусти! Я что ли тебе не госпожа, муж ленивый! — Принялась Дарнейла того на живот поворачивать. — Местечко заветное целовать хочу!

Её друг любезный голову поднял, чтоб в глаза шальные поглядеть:

— Ну играй! — И опять в атласный подголовик лицо спрятал.

Она же порты исподние с бедер его стянула и в то самое местечко сладкое — выемку, где половинки, ягодицы загорелые, расходятся — только-только зубами впилась…

— Детушки, честь ли знать не пора? — раздался из-за двери голос Симмерай. — Полдничать накрывают, люди в трапезной ждут.

— Пусть им, без нас едят, матушка, — серьезно отвечала Килла. — Командор желудком скорбный с дороги. Видно, натрясло шибко.

В коридоре фыркнули, и шаги гонты удалились, но не спеша.

— Ну, перед всей свитой опозорила, негодная! — В голос засмеялся Брай и подмял под себя шалунью. А та и рада, глазищи зеленые зажмурила, да в губы его целовать начала…