Месть княгини Софьи

Спустя три дня Нижний Новгород, встречающий радостным колокольным перезвоном вернувшегося из похода повелителя, мог насладиться невероятным, редкостным зрелищем: за одетым в парадный доспех ханом Улу-Мухаммедом, едущим впереди своего войска на высоком белоснежном жеребце, бежал на привязи Великий князь Василий Васильевич, в одной рубашке, босой и с непокрытой головой, да еще и с тяжелой осиновой колодкой на натертой до крови шее.

17 июля 1445 года. Углич, княжеский детинец

После обеда князь Дмитрий Юрьевич любил почитать. Он выходил в яблоневый сад, разбитый под северной стеной, садился там в кресло, раскатывал одну из дешевых книжонок, столь активно проклинаемых христианскими волхвами – «Повесть о старике и царской дочке», «Сказ про Петра и Февронью» или «Как Святогор жену сыскал», – и без спешки погружался в волшебные миры приключений, чудес и нежданных хитростей.

О том, что князь был «книжником», знали все, и потому он много раз слышал попреки по поводу того, что «тратит свой разум» на подобное позорное чтиво – вместо того чтобы постигать Священное писание[32]. Но что тут поделать – появившееся в юности увлечение оказалось сильнее его христианских убеждений.

В этот час никто не смел тревожить покой молодого правителя – и потому князь Дмитрий по прозвищу Шемяка сильно удивился, когда его уединение нарушила целая толпа взъерошенных смердов и не менее неопрятных бояр во влажных рубахах и запыленных дорожных плащах.

Угличские холопы пытались гостей остановить – но безуспешно. Не саблями же на знатных гостей замахиваться!

Среди толпы Дмитрий Юрьевич узнал князя Петра Воротынского, недовольно поморщился, скрутил берестяной свиток, отложил на стол к кувшину кваса и вскинул руку:

– Хватит спорить! Пропустите их, раз уж случилась такая спешка!

Знатные гонцы склонились перед князем:

– Долгие лета тебе, Дмитрий Юрьевич! Сбирайся скорее, в Москве ты надобен!

– Зачем? – не понял князь Шемяка.

– Рази ты не слышал о сече под Суздалем, княже? Наш государь ныне в плену!

– И что?

– Ты брат двоюродный нашего государя, княже! Так, выходит, ты ныне самый старший из всех родов княжеских. И получается, по любому праву наследному отныне тебе трон великокняжеский принадлежит!

– У Василия Васильевича есть сыновья, – пожал плечами князь Дмитрий.

– Младенцы, княже! – воскликнул Петр Михайлович.

– Пусть за ними присмотрит любимчик Софьи Витовтовны, наш брат князь Михаил Верейский.

– Он сгинул в сече.

– Тогда другой любимчик, князь Серпуховской.

– Он сгинул в сече.

– Тогда князь…

– Они все сгинули, Юрий Дмитриевич! – громко взмолился Петр Михайлович. – Нет ныне никого более, пропали!

– Тогда кто же меня призывает? – не понял Дмитрий Шемяка.

– Земля русская тебя зовет, Дмитрий Юрьевич, – ответил князь Воротынский и неожиданно упал на колени: – Нет более никого, способного ношу столь тяжелую поднять, княже Дмитрий Юрьевич! Земля русская пропадает. Спасай!

24 июля 1445 года. Москва, Кремль

Когда князь Дмитрий Юрьевич въехал в столицу, она выглядела так, словно бы уже оказалась захвачена татарами. Распахнутые окна, потерянный на улицах скарб, пустые дворы с открытыми створками, дома без ставен и многие сотни телег, едущих к распахнутым воротам. Взглянув на сие, прямо на въезде князь Шемяка вскинул руку и отдал первый приказ:

– Боярин Иван Андреевич, возьми из моей дружины шесть сотен боярских детей, поставь караулы у каждых ворот. Возки с барахлом и рухлядью, детей, баб, стариков и смердов выпускайте, служивых людей и телеги с припасами разворачивайте и отправляйте к дворцовым амбарам, бояр же ко мне посылайте, я им все объясню.

Спустя несколько минут он спешился у крыльца Великокняжеского дворца, забежал по ступеням, вошел внутрь, немного огляделся, затем выглянул в окно, хмыкнул:

– Однако хоть здесь все спокойно. Кто ныне старший во дворцовой страже?

– Рабыня одна… – ответил князь Воротынский. – Исстари заправляет… Вестимо, вот-вот появится… Все знает, про все слышит… Без нее тут и муха не проле… Кланяйся, холопка! Великий князь Дмитрий Юрьевич перед тобой!

Женщина, одетая как знатная княгиня – в сшитом по размеру платье, с жемчужным ожерельем, жемчужными же браслетами и перстнями на пальцах, – низко поклонилась.

– Кто службу несет? – спросил ее Дмитрий Шемяка.

– Никто, – покачала головой ключница. – Рынды с Василием Васильевичем ушли, прочих служивых Софья Витовновна в охрану себе забрала, когда бежала.

– Но ведь у всех дверей люди стоят!

– Я из дворни мужиков покрепче поставила. Для порядку.

– Значит, служивых нет… – огорчился новый Великий князь. И вдруг криво усмехнулся: – А ты чего не побежала?

– Я рабыня дворца, – пожала плечами ключница. – Куда я от него? Как ключница должна упредить, что припасы в столицу не подвозятся уже третью неделю. Коли у тебя дружина в тысячу человек, моих амбаров хватит кормить их примерно месяц. Коли четыре, то всего неделю.

– Есть же осадные припасы!

– Я за них не отвечаю и о запасах не ведаю. Я ключница во дворце.

– А кто знает?