Месть под парусами

– Присаживайтесь, Татьяна Александровна, чтобы наш разговор протекал в более дружеской атмосфере. Хотите кофе? У меня есть в термосе.

Он уже даже потянулся к стильному портфелю, что скромно приютился на невзрачной тумбочке рядом со столом, но я отказалась.

– Это лишнее, – и небрежно закинула ногу на ногу. – Я все-таки надеюсь, что слишком сильно вас не задержу.

– Как вам будет угодно. – Игорь Антонович пожал плечами, мол, леди с фаэтону – пони легче. – Возвращаясь к вашему вопросу о Комарове…

Он на несколько мгновений задумался, припоминая, затем удовлетворенно кивнул:

– Официально нас с Сергеем Васильевичем представили друг другу на вечеринке в тесном кругу в честь его повышения. Возможно, мы пересекались с ним и до этого, но я этого не зафиксировал. Знаете, Татьяна, по работе мне приходится держать в голове слишком много всего, так что во все, что не является крайне важным, я стараюсь не слишком глубоко погружаться.

Я согласно покивала, признавая разумность такого подхода. Я ведь и сама вынуждена постоянно иметь дело с разными людьми и обстоятельствами, так что знаю, как полезно бывает разгружать голову от излишков информации.

– Как сложились дальше ваши отношения? – подтолкнула я Зарубина к дальнейшему рассказу.

– Да не было никаких отношений, только по работе и пересекались. Да и то не часто. Я больше имею дело с отделом сбыта, например, но не с производственным.

– Я слышала, вы хороший юрист, и проблем на фирме не было благодаря вам. – Я чуть свернула разговор слегка в другое русло.

– Ай, как нехорошо, Татьяна Александровна! – насмешливо фыркнул мужчина. – Какая неприкрытая лесть!

– Хорошо, в следующий раз я обязательно ее прикрою, – ответила я с коротким смешком. – Расскажете об отсутствии проблем?

– Это заслуга не моя, а тех людей, которые трудятся на благо «МедТех», – посерьезнел Зарубин. – Вы же знаете, что, если в механизме выйдет из строя любая деталь, последствия могут оказаться плачевными. Впрочем… – Он с интересом взглянул на меня: – Я слыхал, вы поспособствовали раскрытию неких махинаций, к которым был причастен недавно убиенный Комаров.

– Вы не слишком-то огорчены, – заметила я.

– Уж простите, слез я по нему действительно не лью, – признал Игорь Антонович. – Хотя и никакого злорадства также не испытываю. Мне искренне неприятно, что в нашей фирме произошла эта трагедия. Я также искренне сочувствую Полине, потому что ей приходится переживать все это: расследование, затем похороны, соболезнования, возможно, косые взгляды. И если вы спросите меня о Полине, то я вам отвечу, что очень жалею, что не уговорил ее на развод еще раньше. Чтобы сейчас ей не пришлось переживать все это. И да, мы видимся с ней каждый вечер, потому что я хочу поддержать эту женщину теперь и поддерживать ее впредь.

В глубине души я даже восхитилась прочувствованными словами Зарубина. Какой женщине не хотелось бы оказаться рядом с таким надежным плечом?

Я пыталась уловить хоть толику фальши в его голосе и не улавливала. А потом поймала себя на том, что просто с удовольствием слушаю его голос. Он был удивительно мягким, почти бархатным. Таким голосом хорошо детям сказки читать. Но, кажется, я слишком задумалась.

Я снова обратилась к замолчавшему было мужчине:

– Получается, это вы уговорили Полину Комарову уйти от мужа?

– Нет, – отрицательно мотнул головой Игорь Антонович. – Уйти она захотела сама, когда поняла, что, оказывается, замужество – это не приговор и что с мужчиной можно жить счастливо, а не правильно.

– То есть я так понимаю, что вы были в курсе особенностей их семейной жизни? – уточнила я.

– Да, Полина рассказывала, – признался Зарубин. – Я считал себя педантом, но я и близко не стоял рядом с Комаровым.

– И хорошо! – не удержалась я от ремарки.

– Полина считала так же, – тепло улыбнулся мой собеседник. – Сначала она с какой-то осторожностью принимала все знаки внимания, сторонилась, иногда не отвечала на телефонные звонки. Я списывал все это на то, насколько она порядочна, на то, что даже мысль об адюльтере кажется ей отвратительной. А уже гораздо позже узнал, что на самом деле она боялась что-то изменить. Слишком глубоко вбил Комаров в ее подсознание свои правила.

– И вас не останавливало, что вы, по сути, подталкиваете женщину к измене? – я не собиралась задавать этот каверзный вопрос, он сам как-то сорвался с моих губ.

– Скорее подталкивал ее просто начать жить, – качнул головой Зарубин. – Я хотел, чтобы она поняла, насколько она красива, интересна и желанна. Я хотел, чтобы она улыбалась. Черт, я даже хотел, чтобы она позволила себе хоть немного опоздать на свидание. Я уговаривал ее сделать прическу, сходить в салон на маникюр, сделать с собой всякое такое, что делаете вы, женщины, чтобы чувствовать себя увереннее.

Он немного помолчал и добавил негромко:

– А еще я хотел, чтобы она поняла, что дети – это радость, а не хаос и беспорядок.

Мысленно я была абсолютно согласна с Игорем Антоновичем, но мысли к делу не пришьешь, поэтому спросила:

– И как? Вам удалось убедить Полину?