Месть Солнцу

Зал размером едва ли не с Луну (оценку сделал Лёха) часто пронизывали потоки яркого пламени, вылетавшие из центрального ядра, которое Терентий обнаружил за кормой «голема». Ядро напоминало кусок каменного угля – антрацита величиной с крупный астероид (терафим продолжал подыскивать сравнения), в котором то и дело открывались вулканические жерла, выстреливающие плазменные потоки. Терентий понял, что это такое: приёмник солнечной плазмы, соединённый с лимбами на Солнце. Один из потоков и вынес катер туда, куда неведомые дояры Солнца направляли его энергию.

– Видишь? – спросила Флора, опустившая шлем к плечам.

– Да. – Подумав, он тоже свернул свой.

– Красиво!

– Я не любитель абстрактного искусства.

– Это не абстракция, а вполне осмысленные фрактальные композиции. Признайся, ты ведь ожидал увидеть нечто подобное?

– В какой-то мере.

– Что думаешь об этом?

– Какая-то монструозная техника гулливеровских масштабов. Могу предположить… м-м…

– Продолжай.

– Мы столкнулись с большими масштабами структурных формаций…

– Кто это – мы?

Он сложил губы трубочкой, словно собирался свистнуть.

– Люди моего времени.

– То есть ты хочешь сказать, что ты не из этого времени?

Терентий умоляюще прижал руки к груди.

– Давай об этом поговорим отдельно.

– Ладно, уговорил. Вешай лапшу на уши дальше.

– Это не лапша, – обиделся он.

– Извини, пошутила.

Молодой человек не сразу собрался с мыслями.

– Тебе должно быть известно, что наша Вселенная расширяется. Благодаря этому бесконечному расширению в будущем материальные структуры будут также испытывать расширение, пока не останутся некоторые элементарные частицы. Применяя технологии невероятно далёкого будущего, Разум, который должен возникнуть спустя триллионы триллионов триллионов лет, когда это случится, будет сформирован именно из той невероятной формы материи.

– Улей, – задумчиво проговорила Флора.

– Да, Улей. То есть перед нами разумная коллективная система, остаток прежних поколений Разума нашей Вселенной, пытающийся прожить ещё какое-то время за счёт воровства энергии материнской звезды.

– Тебе-то это откуда известно? Ты что, общался с Ульем?

– В наши времена научились путешествовать по времени, и первое, что сделали наши учёные, – послали зонды в будущее. Это долго рассказывать.

– А потом заслали тебя в это время.

– Точнее, в две тысячи семьдесят седьмой год. Но и ты не отсюда, насколько я понял?

– Я из две тысячи двести второго.

– Кчмар! Ты мне… правнучка!

– Короче, дед.

– Короче, мы попали в тот самый Разум, который доживает последние миллионы лет. Здесь прошло очень много времени, невообразимое число наподобие десяти в сотой степени земных лет. В результате ускоренного расширения Вселенной распались не только планеты и звёзды, но и чёрные дыры. Этот островок жизни, конгломерат миллиардов сознаний, окружён настоящей пустотой, истинным вакуумом, в котором бродят одинокие электроны и редкие фотоны на расстояниях мегапарсеков друг от друга. Улей окружает глубокая тьма, если только не встретится подобная ему система. Мы это предвидели.

Терентий помолчал, ожидая реплики женщины, и продолжил, не дождавшись ответа:

– Ещё наши искины предвидели такой конец Вселенной, а потом зонды принесли информацию. Хотя никто из наших головастых учёных принципиально не мог просчитать, что будущее начнёт воровать энергию у прошлого. Но ты ведь тоже знаешь это?

– Биохимик, – тихо проговорила женщина, не сводя с его лица потемневших глаз, – кто ты на самом деле?

Он усмехнулся.

– Человек. Настоящий. Родился в две тысячи сто двадцать втором после рождения Христова, как утверждают историки. Послан в прошлое разобраться, что происходит, почему в нашей ветви Мультиверса температура Солнца упала так катастрофически, что оно начало превращаться в красный карлик. А вы, мадам?

– Я дальше от рождения Христова, – усмехнулась Флора. – Родилась в две тысячи сто семидесятом. Нынче у нас две тысячи двести второй. У нас Солнце, наоборот, внезапно начало увеличивать энергоотдачу, превращаясь в белый карлик. И это явление абсолютно выпадает из наших физических теорий. Поэтому я тоже послана в прошлое, чтобы понять и устранить причину колебаний.

– Вот как? – нахмурился Терентий. – Мы не знали, что Солнце начнёт разгораться.

– Удивительно другое: чтобы оба хронопрокола сошлись в одной точке – в две тысячи семьдесят седьмом.

– Случайность.

– Ты догадывался?

– Нет, но давай решать проблемы по очереди.

– Давай, пока есть время. Оптимал умница, вытащил нас из потока энергии при выходе из портала, и, похоже, местная автоматика нас не заметила.

– Либо посчитала нас своими.

– Согласна.

– Итак, наша база: Улей – разумная система, возникшая в будущем на основе сохранившихся Разумов. Поскольку в качестве «энергокоровы» он выбрал наше Солнце, следует предположить, что Улей являет собой конечный результат сращивания машинного интеллекта с человеческим.

– Уточнение: его корни в пространстве начинались на Земле, на которой сменилось множество цивилизаций.

– Странно, что до твоего рождения… Какой там у вас год, говоришь?

– Две тысячи двести второй.

Терентий с улыбкой оглядел спутницу.