«Места массового уничтожения евреев Крыма в период нацистской оккупации полуострова, 1941—1944. Справочник»

Вслед за вермахтом в город прибыло подразделение зондеркоманды 10а. Командир зондеркоманды 10а в течение недели организовал еврейский комитет, который был размещен на Фонтанной площади[238]. По воспоминаниям очевидца, председателем комитета общины был назначен скрипач из кинотеатра «Большевик» Бейлисон, членами комитета стали завхоз одной из школ Лайхтман, служащие Зельцер, Гурвич, Рабинович. 18 ноября было объявлено о том, что все евреи обязаны пройти регистрацию в комитете. При регистрации требовались такие данные: имя, отчество, фамилия, адрес, возраст, профессия. В итоге, по воспоминаниям очевидца, было зарегистрировано около 14 тысяч человек, включая беженцев из других местностей. Уклонившиеся от регистрации евреи были повешены для устрашения на деревьях и столбах по всему городу.

Еврейский комитет использовался немецкой администрацией для более эффективного ограбления еврейского населения города. На него посыпались требования о предоставлении различного имущества, денег и ценностей. Спектр материальных ценностей, которые изымались у евреев, был широким — не только предметы первой необходимости, но и такие вещи, которые не имели отношения к нуждам военного времени. Конфискации проводились отнюдь не с целью обеспечения властей и армии в условиях зимнего периода, но ради наживы командного состава и администрации — очевидно, для отсылки товаров в Германию. Очевидец-нееврей сообщал: «Вывешенным приказом евреям велено доставить для немцев шесть тысяч одеял. Затем это количество по следующему приказу возросло до двенадцати тысяч. То и дело появляются приказы о доставке скатертей, полотенец, простынь, ковров, тарелок и т. п. тысячами штук. Евреи беспрекословно и немедленно выполняют эти приказы»[239].

Помимо ограбления общины, «новые хозяева» практиковали и другой способ наживы — организация принудительных работ и использование подневольного труда. Результатами труда евреев пользовались, очевидно, все военные и оккупационные учреждения (штаб 11-й армии, комендатура, штаб айнзатцгруппы «Д» и др.), а также городская управа. Очевидно также, что многие военные и чиновники оккупационных структур получали и личную выгоду от труда еврейских ремесленников и специалистов.

«В общину все евреи обязаны были являться ежедневно, отсюда немцы забирали их на работу…Евреи выполняли самую грязную работу. Чистили картофель, уборные. Женщин возили в госпиталь, где раньше была первая советская больница, там они чистили уборные, на консервном заводе работали по очистке картофеля и нечистот», — сообщал переживший Холокост[240].

По свидетельству бывшего командира айнзатцгруппы «Д» Олендорфа на Нюрнбергском процессе, «в Симферополе армейское командование дало распоряжение соответствующим оперативным командам об ускорении ликвидации, обосновывалось это голодом и нехваткой жилья»[241]. Поэтому руководство айнзатцгруппы «Д» не стало откладывать последний этап «окончательного решения еврейского вопроса». Он начался с появления распоряжения о явке крымчаков, а затем евреев 9—10 декабря на сборные пункты с запасом продовольствия и необходимыми вещами. Сборными пунктами были: 1) пединститут на Госпитальной площади; 2) мединститут напротив парка Ленина; 3) здание обкома партии по ул. Гоголя.

Очевидец позднее описывал процедуру сбора евреев в одном из таких пунктов — в пединституте: «…Начали прибывать евреи. Кто с поклажей на плечах, рюкзак, кто с детской коляской с ребенком, кто вел пожилых, больных людей под руки. Несколько человек даже на подводах были…Некоторые плакали. Чувствовали, что идут неизвестно куда…И всех, кто приходил, направляли прямо в здание этого института…Пленные, которые работали внутри помещения, рассказывали о том, что внутри были расставлены столы в два ряда в вестибюле здания, и регистрировали прибывших. Записывали только лишь главу семьи и сколько членов семьи. И тут же предлагали все ценности выкладывать на стол и тоже записывали: кто сколько сдает…Никого не обыскивали, чтобы не создавать паники»[242]

.

К обеспечению явки евреев на сборные пункты была привлечена организованная уже в первой половине ноября городская вспомогательная полиция под командованием на тот момент полицмейстера Грановского[243]. В городе тогда были созданы шесть участков полиции. Полицейские всех шести участков, сверяясь с домовыми книгами, а также с переписью евреев, проведенной накануне еврейским комитетом, или получая сведения от старост домов, обходили дома евреев и проверяли, все ли явились на сборные пункты. Неявившихся по болезни погружали на линейку и отвозили на пункты[244].