Метаморфозы Катрин

Разговор был долгим. Маркиз действительно не понимал! Тут даже не жадность, нет… Мысль о том, что эти женщины могут иметь какие-либо желания, просто не приходила в его светлую голову!

Пришлось объяснять, что верность людей должна хорошо оплачиваться. Я просто предложила маркизу пройтись по замку и сманить себе на службу… да хоть кого! Кого получится. Маркиз, надо сказать, не поверил. Обход замка он начал после обеда, закончил ближе к вечеру, совершенно потрясенный. С ним отказались уехать даже мальчишки с конюшни.

– Я не понимаю, леди Катрин! Просто не понимаю! Я предлагал сумму в два раза выше, чем вы платите, хотя, должен сказать, у ваших служащих неслыханное содержание! Очень дорого! Но даже за сумму в два раза большую никто не согласился!

– Вас может очень удивить то, что я скажу маркиз. Но особого секрета в такой верности нет. Я могла бы платить и меньше.

– Вы их приворожили, леди Катрин!

Маркиз шутил, но…

– Видите ли, дорогой маркиз Крайт. Я росла в семье, где была только лишним ртом. Не потому, что не хватало денег, а потому, что моя мачеха превыше всего ставила собственные желания. И в своем доме я сделала все наоборот. Каждый человек, приходящий сюда служить, может рассчитывать на мое уважение. Сразу. Даже если он всего лишь помощник конюха. Вспомните, чему учит нас священная книга Начала… «Каждый человек голым придет в этот мир, голым же и уйдет. Только дела его оставят свой след на песках времени».

– Не понимаю! Что значит – уважение помощника конюха? Вы что, общаетесь с ними?!

– Нет, маркиз, практически нет. Но я не считаю его недостойным моего внимания. И если он окажет мне услугу, не забуду поблагодарить. Мы все приходим в этот мир голыми… И вы, и я, и мальчишка-конюх… Мы рождаемся одинаковыми, понимаете?

– Все равно не понимаю, леди Катрин!

– Я уважаю любого человека, работающего на меня. Я слежу, чтобы он хорошо ел, чисто и тепло одевался и жил в удобном месте. И я не позволю его обижать! Даже конюха. Разумеется, я не занимаюсь всем этим сама. Но любой слуга, поступивший на службу, быстро понимает, что его не будут унижать просто так, по велению левой пятки госпожи. Он не боится, что его труд останется незамеченным. Он знает, что за хорошую работу о нем позаботятся. Не выкинут на улицу больного, случись такое несчастье. Не отправят в приют, если состарится. В самом начале моей деятельности я уволила старую посудомойку с работы. Она уже плохо видела и не справлялась. Но она проработала в замке больше сорока лет – сперва горничной, потом мыла посуду. Сейчас она живет при замке, ее кормят, одевают и обслуживают. В какой-то мере я отношусь к ним как к равным.

– Посудомойку?.. Обслуживают?!

Маркиз был шокирован.

– Да, сударь, да. Она старуха, и ей трудно готовить самой. Ей помогают одеваться и есть. Она честно трудилась всю жизнь. Если бы у нее был сын или дочь, я назначила бы приличную пенсию, и она бы доживала в семье. Но ее сын и невестка погибли в войну. И доживать она будет здесь. Как человек, а не как бродячее животное. И остальные служащие видят это. Уважение к людям и забота о них – вот и весь секрет, господин маркиз. Если человек станет калекой у меня на службе, он будет иметь тепло и еду до конца жизни. Отсюда такая преданность. Люди просто не боятся, господин маркиз.

– Как странно, леди Катрин, устроена ваша прелестная головка!

– Увы, господин маркиз, мне слишком рано пришлось стать хозяйкой. Когда приедет мой муж, думаю, что он возьмет на себя большую часть забот о замке. А вам могу сказать: деньги и забота о служащих – это то, что сделает любое дело доходным. Ваши работники должны стараться и знать, что их старания окупятся.

– Благодарю за беседу, леди. Я подумаю над вашими словами.

Следующий день мы предполагали провести в мастерской шибори и посетить поселок замковых рабочих.

* * *

В мастерской по изготовлению воротников супругов удивили огромные окна с двойным остеклением и две большие новые печи. В комнате было очень тепло, ни одна из мастериц не куталась в шаль.

– Леди Катрин, это самая светлая комната в замке! На ее обустройство, пожалуй, пошло денег больше, чем на гостевые комнаты! У вас, конечно, прекрасный вкус, я не могу пожаловаться на неудобства. Да и мебель просто сказочная! Но ведь обустройство этих окон обошлось, я думаю, дороже? И эти интересные печи…

– Не дороже, леди Кароль, почти одинаково. Зато мастерицы не портят глаза. Они давным-давно окупили все расходы. А работать замерзшими руками с дорогими материалами – значит портить их.

Тут вступил маркиз:

– А вечерами, ваше сиятельство?