Метаморфозы

Это произошло на уроке трансфигурации, когда Малфой, обычно столь умелый в этом предмете, никак не мог выполнить простейшую трансформацию. Он получил небольшой выговор от МакГонагал, которая, впрочем, не слишком давила и даже не сняла баллы, но практически никак не прореагировал на это. Гарри уже было хотел сказать что‑нибудь ехидное (когда еще шанс представится?), но, увидев лицо блондина, моментально осекся. При всей своей обычной холодности и надменности, которые уже воспринимались как его нормальное выражение лица, он казался абсолютно больным. Было видно, что что‑то очень сильно мучает его. Поттер не стал ничего говорить, только более внимательно посмотрел на других слизеринцев и… понял, что они испытывают нечто похожее, хотя Драко выглядел хуже всех.

Весь этот день Гарри наблюдал за студентами, которые так неожиданно были лишены опеки своего декана. К вечеру он понял, что не он один заметил их растерянность и даже некоторую беззащитность. Когда менее чуткие гриффиндорцы–второкурсники стали задирать слизеринских одногодок, Дин и Симус решительно вмешались, посоветовав младшим студентам заняться своими делами, вместо того, чтобы маяться дурью. Поттер не был уверен, что слизеринцы оценят все это, когда их декан вернется, но все же был рад, что его друзья поступили именно так.

По какой‑то абсолютно непонятной причине он и сам чувствовал себя несколько потерянным. Он не мог не думать о судьбе столь ненавистного когда‑то Мастера Зелий. Гарри убеждал себя, что его волнение связано больше с Гермионой, которая эти дни была абсолютно не в себе. Поттер часто видел глаза подруги покрасневшими, а она сама никак не могла сосредоточиться в классе. Гарри со странным чувством отметил, что ее состояние было немного похоже не состояние Драко.

Однако убедить себя, что причина его неожиданных переживаний кроется только в его беспокойстве за подругу, было весьма непросто. Прежде всего потому, что он прекрасно помнил, как вскочил на ноги, инстинктивно вытащив палочку, и чуть не бросился преграждать дорогу аврорам вместе со слизеринцами. Только рука Рона, схватившая его за предплечье, остановила Гарри. Наверное, это было к лучшему, поскольку подобное поведение Мальчика–который–выжил могло бы показаться очень странным слишком многим. Когда Снейп вернется, кто‑то может вспомнить об этом, и тогда профессор будет скомпрометирован в определенных кругах. Хм, если он вернется…

Дамблдор прибыл в Хогвартс на следующий же день после ареста зельевара, и, насколько было известно Гарри, все это время пытался добиться освобождения Снейпа. Поначалу мальчику казалось, что для директора это не составит труда, но профессор все не возвращался, а Дамблдор почти не показывался в Главном Зале. Гарри не знал, что думать, чего ждать. Если бы кто‑то год назад сказал ему, что он будет так озабочен судьбой Мастера Зелий, он рассмеялся бы шутнику в лицо, но сейчас… Он искренне был благодарен Снейпу за его уроки окклюменции в этом году, за то, что он научил его, как противостоять наваждению Зазеркалья. Может, он действительно повзрослел, как сказала Гермиона, но сейчас профессор не казался ему столь отвратительным и жестоким, как раньше. Или это сам Снейп изменился? Гарри не знал наверняка.

Поттер вздохнул и посмотрел на свою овсянку. За пятнадцать минут завтрака он только размазал кашу по тарелке, но не съел ни ложки. Гарри бросил взгляд на стол слизеринцев и насторожился. Те вели себя иначе, чем вчера: они переговаривались, ели с аппетитом, а некоторые даже улыбались. Значило ли это, что Снейп вернулся? Гриффиндорец взглянул на свою подругу, которая выглядела так, словно не спала всю ночь, и была, очевидно, все так же несчастна, как и вчера. Хм, если он вернулся, то Гермиона об этом еще не знает. Неужели Снейп мог быть настолько бессердечным, чтобы заставить ее волноваться лишние часы? С другой стороны, он едва ли мог ворваться в Гриффиндорскую башню среди ночи, чтобы сообщить девушке о своем возвращении. Может, его вообще еще только собираются освободить, а слизеринцы как‑то об этом узнали?

Прежде, чем Гарри успел додумать эту мысль, перед ним возникла МакГонагал, которая сообщила своим обычным сдержанным тоном:

— Мистер Поттер, директор хочет видеть вас. Зайдите к нему после завтрака. Пароль – апельсиновый мармелад. Пусть мисс Грейнджер придет вместе с вами. Он хочет видеть также и ее.

Сказав это, она пошла к выходу, не дождавшись даже кивка от своего студента. Гарри переглянулся с Гермионой и пожал плечами. Он заметил огонек надежды, зажегшийся в глазах подруги, и поспешно отвел взгляд.

Уже десять минут спустя, так ничего и не съев, они оба стояли у горгульи. Услышав пароль, та послушно отпрыгнула в сторону. Лестница подняла их наверх к двери кабинета, которая открылась прежде, чем кто‑нибудь из них успел постучать. Гриффиндорцы шагнули внутрь.

***