Меж двух огней (СИ)

Шарлотта и Томас медленно прогуливались по сумеречным улицам, которые были уже менее оживлены, но в ложащемся вечере они казались ещё более уютными, при свете ярких фонарей, которые бросали отблески на дорогу и тротуары. Сэр Шарп был обязан проводить Шарлотту домой после их длительной прогулки, и не столько обязанности, как джентльмена, заставляли его сделать очередной жест внимания и заботы, как личное желание. Если говорить честно, то самому себе он не переставал признаваться в том, что расставаться с этой девушкой ему не хотелось, этот день был проведен в её обществе, и он стал, наверное, самым знаменательным и самым запоминающимся во всей этой поездки в Америку.

Ничего не угнетало их, они просто шли по улице, больше походили тем самым на влюбленную парочку. Шарлотта держала Томаса за предоставленную руку, а он же вышагивал властно, накрыв её озябшую ладонь в тонкой перчатке своей.

Разговор за разговором, тема за темой, они не замечали, когда менялись их темы, они находили в бесконечной беседе невероятную прелесть и удовольствие. Однако Шарлотта все ещё ощущала эту скрытность Томаса, которая безусловно влечет её, но тем не менее заставляет поддаться искушению и узнать о нем чуть больше.

-А где вы живете в Камберленде? - Предоставился случай, чтобы спросить у сэра Шарпа давно интересующий её вопрос.

-У нас свое имение, которое досталось нам в наследство от наших родителей, - ответил Томас без особых подробностей, но по крайней мере он удовлетворил любопытство Шарлотты хотя бы на маленькую половину.

-Ах да! Я слышала, ваша сестра упоминала, что ваших родителей нет в живых. Наверно, это будет слишком вызывающе и невежливо с моей стороны, но…

-Я прекрасно понимаю вас, Шарлотта, и я отвечу на ваш вопрос, - прервал её Томас, мягко улыбаясь. -Наши родители умерли, когда мне было десять лет. Отец заболел страшной лихорадкой, и мать, которая днями и ночами не отходила от него, заботилась до самой последней секунды его жизни, вскоре заразилась от него. После смерти отца матушки не стало примерно через несколько месяцев. Я и Люсиль остались одни в возрасте десяти и одиннадцати лет. Для своих одиннадцати Люсиль была невообразимо сдержанной и ответственной, до того смышленым и рассудительным ребенком, что её вполне можно было бы назвать взрослой девушкой. Какое-то время мы прожили в пансионате, а после, достигшие совершеннолетия, смогли вернуться в наш дом. Эти восемь лет, что мы прожили в казенном доме, скажем так, были бы для меня невыносимо тяжелыми, если бы Люсиль не было рядом со мной. Тогда я был ребенком, но помню, что мне было страшно, не знаю, чего я боялся, но Люсиль всегда была рядом, и тогда мне становилось легче, я всегда был уверен, что не один в этом мире. Она заменила мне и отца, и мать, и сейчас порой заменяет. Уверен, что без неё я был бы никем…

Легкая и грустная улыбка отразилась на тонких губах сэра Шарпа, воспоминания о прошлом тронули его сердце, задели сильно натянутую струну, которая лишь жалобно, но очень тихо отозвалась скрипом, но не оборвалась.

-Прошу прощения, что заставила вас припомнить все это. Я право не хотела, - Шарлотта притупила взгляд, отчего его ладонь, лежащая на её руке, сжалась чуть сильнее.

-Не стоит извинений, Шарлотта, нет ничего грешного в вашем любопытстве, - отозвался англичанин, утешив возникнувшее в ней чувство вины за такую несдержанность. На пару секунд между ними возникло молчание, которое прервалось лишь тяжелым вздохом девушки, а после её мелодичный голос прозвучал несколько тоскливо:

-Я тоже рано потеряла свою маму. Она умерла, когда мне было всего восемь лет. Я столько не успела спросить, столько не успела узнать и насладиться её материнской любовью. Знаете, я помню её очень хорошо, она всегда ассоциировалась у меня с белоснежной розой, она была невероятно добрым и нежным человеком. Когда её не стало, моя жизнь словно превратилась в пустую коробку, в которой я сидела совершенно одна и водила по мягким стенам различные картины и узоры, не имеющие смысла. После кончины матери отец словно выбился из колеи жизни, её внезапная смерть его просто шокировала. Он провалился в пропасть горя и никак не мог выбраться оттуда, хотя очень старался. И на то время я принадлежала бы самой себе, если бы не наша служанка Линда, она тащила нас буквально на своей хрупкой спине. Наверно, она не заменила мне мать на то время, как и не заменит её и сейчас, но рядом с ней в нашем доме пылал семейный очаг.

-Какое невероятное счастье, что мы с вами понимаем друг друга, Шарлотта. Наши судьбы оказались в чем-то похожи меж собой, мне порой кажется, что мы знакомы с вами всю жизнь. Однако вот в чем я вижу различие: в ваших глазах скрывается страх, вы непрестанно боитесь чего-то, и я не могу понять, отчего же вам так страшно.

Девушка задумчиво улыбнулась на вопрос баронета. Он был прав в её страхе, который она прятала в глубине своих голубых глаз, подобных морским просторам.

-Для меня всегда самым страшным было одиночество. Однажды я уже испытала это чувство, и не пожелаю этого никому…