Меж двух огней (СИ)

-Прошу, дорогая, - Томас отворил перед супругой скрипучую дверь очередной комнаты. Шарлотта, поблагодарив его, с замиранием сердца переступила порог спальни. Здесь и впрямь было теплее, чем на нижнем этаже, но не намного. Холод успел проникнуть сквозь многочисленные щели, дыры и проломы в этот дом и поселиться в каждом его уголке, ожидая, когда его сгонят сверкающие огни каминов и свечей. Однако спальня могла все же похвастаться своим уютом, в этом мрачном доме она, пожалуй, оказалась пока что единственной, в которой Шарлотта обнаружила облегченность и спокойствие, некое укрытие. По стенам здесь не стекала отвратительного цвета глина, они были обклеены весьма странного и необычного стиля обоями, два окна были украшены белоснежными узорчатыми занавесками, а темные шторы раздвинуты в стороны, забирая у комнаты оттенок мрачности, которой в доме и так хватало. Посередине на возвышении стояла широкая кровать, укрытая темно-зеленым покрывалом, по обе стороны над ней висели заделанные занавесы, прикрепленные к стене и связанный специальной лентой; на холодном полу постелены три коврика и один большой ковер, каждый из них был жесткий и самый простой, не имевший в себе каких-то особенностей; камин, к которому направился Томас, был врезан в стену, а в нем тлели угольки от давно уже сгоревших поленьев, что дарили этой комнате такое необходимое тепло. Потолки здесь были навесные, низкие по сравнению с нижним холлом, люстры ничем не отличались от тех, что Шарлотта успела разглядеть в парадном холле, из мебели, помимо кровати, на изгибистых ножках здесь стоял письменный столик, несколько стульев, обитых узорчатой тканью, высокий шкаф, возле которого Томас временно сложил вещи супруги, и диванчик с широкой, но тонкой спинкой, покрывало которого свисало и стелилось по полу.

У Шарлотты стало легче на сердце, она словно ощутила себя в безопасности здесь, именно в этой комнате, ей захотелось остаться здесь навсегда и никогда не покидать её пределы, и какое было счастье, что здесь она будет проводить гораздо больше времени, чем где-либо в этом особняке, однако любопытство не собиралось от неё отступать, все хотелось увидеть и осмотреть, так сказать, познакомиться с Аллердейл Холлом поближе, пообщаться с ним. И как бы странно это не звучало, но чем дольше Шарлотта оставалась здесь, тем больше ей казалось, что этот дом словно живой. Эти странные звуки и грохоты казались ей душераздирающими стонами поместья, который постепенно прощается с жизнью, который мучается от сильных ран и мечтает скорее кануть в небытие, унеся с собой историю многих поколений рода.

-Скоро станет теплее, - сказал Томас, расшевелив палкой свежие поленья в огне. Комната мгновенно наполнилась треском и задышала жаром. Шарлотта, сбросив шляпку на столик, принялась расстегивать пуговицы своего пальто, но вдруг руки Томаса перебили её движения и продолжили самостоятельно. Он расстегнул каждую из них, а после мягко снял пальто и не очень бережно откинул его на диван. Его глаза следили за её лицом и отчетливо видели каждое его изменение, он внимательно слушал, как её дыхание тяжелеет и замирает в её груди. Его руки так же мягко сняли перчатки с её ладоней и освободили тонкие пальчики.

-Ты замерзла, - проговорил Томас, сжав её холодные руки в своих ладонях и поднеся их к своим губам, чтобы подарить свое теплое дыхание. -Ничего, скоро согреешься, - пообещал он, нежно гладя тонкими пальцами её руки, обводя кольцо, что красовалось на безымянном пальчике. Она завороженно смотрела на красный камень кольца, когда Томас подарил ей его, и девушке казалось, что этот яркий цвет утягивает её в какую-то рутину, в пропасть, откуда не выбраться, оно грозит чем-то весьма опасным и немыслимым, но страха не пробуждает… Наверное, именно из-за отсутствия страха и затмевающей собою все любви девушка без малейшей оглядки доверилась баронету из Англии.

-Я приготовлю тебе ванну, - вновь прозвучал его сладкий голос, обращенный в полушепот, а после их губы встретились и слились с поцелуе, который Томас постепенно обращал в настойчивый и крепкий. Он больше не пил маленькими глотками нектар её губ, теперь он пил его залпом, старался осушить до последней капли, до того пленяла его их невинность, их терпкость и сладость, что хотелось все больше и больше. Баронет опустил руки чуть ниже её талии и слегка смял шелковую юбку её платья, а девушка же непроизвольно уперлась руками в его грудь, когда ей казалось, что черта вот-вот будет перейдена ими обоими, и она понимает, что не готова перейти её именно сейчас. Она желает, но чего-то боится…