Меж двух огней (СИ)

Секунды бежали, а минуты неторопливо шли за ними, пока Шарлотта приходила в себя в своем укрытии. От мороза её ноги почти онемели, она без лишнего шума старалась согреть руки своим дыханием. Вокруг было тихо, и только мягкие снежинки танцевали свои белые танцы при лунном свете, плавно опускаясь сквозь дыру в крыше особняка. Шарлотта каждую секунду заставляла себя подняться, убеждала себя, что опасность миновала и нужно поспешить в мастерскую, к мужу. Несчетное количество времени прошло с тех пор, как она спряталась от этого монстра, хотя только сейчас она поняла, как страх закаляет её, как он становится уже чем-то обыденным, тем, без чего она словно не может представить свою жизнь.

Шарлотта осторожно выглянула из-за стены и рассмотрела все, что только мог охватить её взгляд из убежища. Затем она с трудом встала на онемевшие ноги, опасаясь, что совсем скоро сляжет с простудой и тогда будет не в силах сбежать и спрятаться. Она осторожно побрела, судорожно хватаясь за стену, словно стоит на обрыве и боится хотя бы на секунду убрать руку от своей опоры. Вокруг по-прежнему была лишь тьма, зорко наблюдавшая за своей пленницей, как она ищет дорогу к супругу среди этих бесконечных коридоров, а вместо спасения находит снова лишь страх.

Вначале Шарлотта думала, что ей кажутся подобные звуки, напоминающие женский плач, но настолько звонко они звучали, казалось ей, что она слышит даже, как слезы разбиваются о пол, словно хрусталь. Люсиль ли так сдержанно рыдает или все же… кто-то другой? Шарлотта почти сразу отыскала ответ на свой вопрос, когда обернулась и увидела, как лунный свет, бивший сквозь окно в арке выделяет багровый силуэт женщины. Руки её - теперь уже кости - словно без сил повисли, волосы, некогда бывшие шелковыми и блестящими, как ванильное небо, превратились в лохмотья, спутанные и сальные, свисающие, словно струи крови, костлявое тело прикрывает рваное платье, но даже сквозь него заметно, как множество ранок кровоточит на её коже. В глазах этой женщины Шарлотта видела глубокую печаль, мучительную и непередаваемую. Она не была похожа ни на того призрака из библиотеки, ни на ту женщину из ванной комнаты. А может быть оно умеет принимать разные обличья? Нет… В этих глазах такая тяжкая скорбь, что даже после кончины причиняет ей боль и заставляет рыдать.

-Кто вы? - тихо спросила Шарлотта, не решаясь подойти ближе, но отрекаясь от побега. -Что вы хотите от меня?

В ответ слышалось лишь рыдание, а после она коснулась правой рукой лоскутов одежды, указав на раны, нанесенные её телу.

-Вам больно… Я понимаю. Но чем же я могу помочь? Зачем вы преследуете меня? - продолжала Шарлотта уже более смело, но все же осторожно, искренно желая оказать помощь призрачной женщине, если это возможно.

Ей снова отвечали слезами. Во взгляде этом ином читалась жалость - жалость к ней и себе.

-Вы - Изабель Локвуд? - это имя Шарлотта не успела удержать в своих губах, однако хотела этого, но безмолвная собеседница покачала головой. -Кто же вы?

Она указательным пальцем направила её взгляд на холодный пол, как раз в ту область, куда падали лунные лучи и там кровью было начертано имя Энола.

Шарлотта в ту же секунду припомнила, что это имя она уже встречала прежде, но никак не могла понять, где именно оно звучало. Однако девушке стало легче оттого, что призрак пошел на контакт с ней и сама она не боится говорить. Только вот странностей и вопросов становилось все больше, и путаница в голове сводила с ума.

Внезапно безмолвный дух по воздуху начал следовать в сторону дальних коридоров, где вечно царит тьма и ужас сковывает так, что теряется дар речи. Все так же в слезах она медленно плыла по воздуху и волосы её длинные развевались, подобно алым лентам. Она удалялась не торопясь, словно ожидала, когда Шарлотта последует за ней, но та не решалась, а только смотрела за движениями призрака и заставляла себя довериться ему. Наверно, в тот момент разум её отупел то ли от холода, то ли от страха, а может быть, наоборот подсказал ей умную вещь. Она сделала шаг и ступила на одну тропу с духом прошлого, который никак не может найти пристанища и мечется меж двумя мирами, мечтая о покое.