Между небом и землей (СИ)

Глаза его выражали полнейший ужас, нет, этого не может быть… Так это был не сон, ангелом, вернувшим его на землю, была Анна. Следующим её словам он уже не удивился, он ясно помнил, как назвал ангела именем Лили… Это имя подсказало подсознание, в тот момент, когда он не мог контролировать свои чувства… Анна не смотрела ему в глаза, она пронесла эту боль с собой, знала, почему он ненавидит Гарри Поттера. Он ненавидит его за то, что, глядя в зеленые глаза мальчика, он видит Лили, и чувство вины вспыхивает с новой силой. Как подло он обошелся с самой Анной, он заставил ее пойти против собственной воли, против любви к Сириусу, склонил к неправомерному прелюбодеянию. В очередной раз Северус убедился, какой же все-таки он монстр. Простое «извини» — это лишь слово, несопоставимое с его деяниями. Но почему она любит его? Как можно любить своего мучителя, принявшего участие в избиении юной души? Не достоин…

Её хрупкое тело сжалось в болезненный комок, и новая слеза несправедливости капнула на покрывало. Северус не имел права прикасаться к ней, но почему-то порывисто прижал её к себе, дрожащую как осиновый лист. Всё что движет его глупым сознанием — это всплески эмоций, приносящих Анне новую боль.

— Я больше не вижу в тебе её… — едва различимо произнес Северус, прижимая девушку всё крепче.

Её сердце билось неровно, она захлебывалась воздухом. Бесшумная истерика охватила её измученную душу.

*

Эти слова должны были успокоить, но вызвали новый приступ боли, не достаточно ли на сегодня? Не достаточно ли на всю оставшуюся жизнь? Не хочу быть бессмертной, если выживу… Эта жизнь не для меня… Он больше не видит во мне Лили… Что? Только сейчас в голову врезались эти слова, он отступил от нее. Его теплые объятия, они так болезненно приятны, так просты. Северус скинул свою безжизненную маску, перестал быть злобным преподавателем, он ломал свои собственные барьеры, стирал границы вседозволенного.

Его рука вновь гладила мои волосы, так аккуратно, бережно… На что это было похоже? Не знаю, это было похоже на частичку того самого счастья, о котором я так долго мечтала, и теперь не могу принять. Ощущение, что это всего лишь обман, быть может, какая-то сверхреальная иллюзия, поглотило моё сознание.

*

Зачем он это сделал? Он буквально признался ей в чувствах, которые так долго отталкивал, прикрываясь ненавистью, уничтожая подобное на корню. Северус не мог поверить, что обнимает Анну — девушку, которая стала вдруг смыслом его жизни. Как долго он мог еще сопротивляться, принося и ей и себе боль? Конец всему… Переступить через себя, через предрассудки и вину прошлого оказалось не так сложно. Словно вдохнул полной грудью впервые за семнадцать лет, да что там, за всю свою никчемную жизнь! Боль постепенно отступала, Анна стала для него обезболивающим. Она дала ему новую жизнь, и пускай он не знал, за что судьба преподнесла ему этот совершенный подарок, он больше был не в силах сопротивляться её любви, и своей…

— Прости… — прошептали его губы.

И пускай он не знал, почему говорит это, быть может, это слово было адресовано вовсе не Анне, а Лили. Оно стало паролем в новую жизнь, оружием разрушения его прошлого… Северус отпустил её… Он не имел права отказываться от чувства вины за смерть Лили, он просто освободил своё сердце для девушки, в которой сейчас нуждался, от которой зависел… Её тело всё еще сотрясала неконтролируемая дрожь. Не зная, что делает, он поднял лицо Анны и поцеловал в лоб, она взглянула на него с недоверием, но с нежностью. Она приходила в себя после трудного утра, ее дыхание выравнивалось, как и пульс.

— Я больше не отпущу тебя…

На этот раз слова были обращены непосредственно к Анне, к её грустным зеленым глазам, всё ещё не верящим в происходящее. Затем он просто поцеловал её…

*

Я думала, что всё моё сознание будет ликовать в ожидании этого момента, но я просто ответила на этот неожиданный поцелуй, как на обыденность. Его волосы спадали на моё лицо, а руки переместились и крепко сжали плечи, но это было не грубо. Нежно и страстно он прижимал меня к себе. Я аккуратно убрала его волосы за уши, осторожно обняла за шею. Неужели любимый человек в моих объятиях? Наплывало осознание этого, и грусть и тревоги уступали место неге, спокойствию. Что это значит? Затишье перед бурей? Последний глоток жизни перед смертью? Тихое предзнаменование беды? Не может быть… Вера в лучшее должна стать моей спутницей.

Моя рука скользнула под его рубашку, под которой сразу же дрогнули мускулы. Быть может, делать подобное сейчас немного несвоевременно, но это чертово желание сжигало во мне разум, оставляя место лишь инстинктам. Северус не сопротивлялся, он просто помог мне и быстро снял рубашку через голову. Всё, что на мне было — это свитер, майка и джинсы, очищенные заклинаниями – скорее всего, это сделал Игорь – так я думала до настоящего момента, теперь же я уверена, что это был Северус…