Между прошлым и будущим

– А как корзинка попала к Бернадетт?

Он ответил не сразу.

– На прошлое Рождество Бернадетт упомянула, что собирается составить альбом для Джиджи. И что она знала, что Магда хранила все старые фотографии. Я даже не удосужился заглянуть внутрь, когда привез корзинку на остров, куда мы с Джиджи приехали, чтобы провести там Рождество. Я просто-напросто… безо всяких дальнейших расспросов передал ей корзинку.

На прошлое Рождество. Именно тогда Бернадетт в последний раз играла на рояле, а после этого навсегда опустила его крышку, и музыка в этом доме больше не звучала… до некоторых пор.

– И ты не знал, что в ней было?

– Понятия не имел.

Как истинный бизнесмен Финн никогда полностью не раскрывал карты, пока его об этом не просили. Я надеялась, что он делал это из стремления защитить Хелену, а не потому, что знал больше, чем соизволил мне рассказать.

– А как она попала под кровать Бернадетт?

Я прямо представила, что он качает головой.

– Думаю, она сама ее туда поместила. Видимо, она уже собиралась… уйти из жизни и старалась закончить все незавершенные дела.

Я вспомнила о встрече с Джейкобом Айзексоном, которую планировала Бернадетт, картины, висящие в музыкальной комнате, и мне захотелось спросить, знает ли об этом Финн. Может быть, его молчание было обусловлено именно нежеланием сообщать мне эти подробности.

– Элеонор?

– Что?

– Мне было бы гораздо проще пережить все это, если бы ты была со мной рядом.

Я закрыла глаза, позволяя теплой волне разливаться по телу, отбросив на мгновение все лишние мысли.

– Я знаю, – прошептала я.

– Мне пора идти, – произнес он. – Позвоню позже.

– Пока.

Я прервала звонок и некоторое время смотрела на картинку на дисплее. Это была фотография Джиджи в спасательном жилете, сделанная сразу после нашего путешествия на каяках. Она улыбалась своей солнечной улыбкой, серые глаза были спрятаны за розовыми очками. Я вспоминала, как она своими крошечными пальчиками нажимала на кнопки, показывая, как делать снимок, а потом размещать в качестве заставки на дисплее. Мне так хотелось взять ее за эту маленькую ручку, сжать ее, сказать ей, что она для меня значила. Но к сожалению, было уже слишком поздно, как и для многих других несбыточных мечтаний. «Теперь я думаю, что шанс на новую жизнь существует всегда и везде, если только задаться целью его найти».

А может быть, Ева, в конце концов, права? Может быть, и Хелена – старая женщина, хранившая множество темных тайн, волею судеб подарила мне возможность, о которой я раньше и помыслить не могла?

Сунув телефон в карман, я поднялась по лестнице в комнату Бернадетт, чтобы достать корзинку под названием «Хранитель тайн», спрятанную под кроватью женщины, по неведомым причинам покончившей с собой.

Глава 35

Хелена

Сестра Кестер только что закончила завязывать мои башмаки, когда в комнату вошла Элеонор с корзинкой в руках. В ее облике что-то изменилось, но вовсе не так, как на фотографиях женщин до и после работы стилиста, что так любят размещать в женских журналах, которые я всегда старательно прятала от Бернадетт. Она выглядела как человек, которому удалось дотянуться до солнца, и теперь он живет для того, чтобы поведать об этом всему миру.

– Финн звонил. Сказал, что Джиджи пошла на поправку. Мозговая активность пришла в норму.

Я прижала ладонь к сердцу, пытаясь унять едва уловимый трепет, словно там порхали сотни невесомых бабочек, но этого было достаточно, чтобы напомнить мне, что я все еще жива.

– Хорошо, – сказала я, как будто это могло заставить меня забыть путь в преисподнюю и обратно, на который я ступила, заставив Элеонор сыграть тот самый ноктюрн.

– Куда это вы собрались? – спросила она, заметив сумку в моих руках, туфли на ногах и помаду, которую по моей просьбе сестра Кестер нанесла мне на губы. Я, конечно, знала, что из-за этого выглядела как клоун в цирке, но не могла отделаться от старой привычки.

– Мы с вами собираемся поехать пообщаться с Магдой.

Она нахмурилась.

– Не уверена, что в состоянии сейчас вести машину…

– Думаю, вы с этим справитесь. Или, если хотите, я сама могу сесть за руль.

– Нет, – ответила она. – Не стоит беспокоиться. Уверена, что справлюсь. Не хотите ли потом заехать поесть мороженого?

– Только если будете хорошо себя вести, – строго сказала я. – И если к тому времени у нас еще останется аппетит.

Я впервые не промолчала при упоминании маленькой Женевьевы и увидела, что Элеонор насторожилась. Это был лишь крошечный шажок вперед, но все же он был сделан. Визит сестры Элеонор, Евы, словно открыл мне глаза. Раньше я думала, что между сестрами не может быть таких теплых отношений, какие были у нас с Бернадетт и Магдой, что никто в этом мире не может понять, что такое иметь одну душу на троих.