Между прошлым и будущим

Словно легкий теплый ветерок коснулся моей щеки, и я почувствовала чье-то присутствие на постели рядом со мной. Открыв глаза, я повернула голову и увидела милое личико Джиджи. Малышка оперлась подбородком на ладони, положив локти на матрас.

– Ты уже проснулась? – спросила она.

Я притворилась на мгновение, будто обдумываю, что ответить.

– Полагаю, да, bogarkam.

Она рассмеялась, наморщив носик.

– Я не букашка!

Я улыбнулась, и беды мои показались мне не такими ужасными.

– Очень рада, что папа учит тебя венгерскому языку. – Я разглядывала ее, вспоминая, что ее не было в комнате вчера, когда я укладывалась спать.

– Неужели уже суббота?

Она снова рассмеялась и осторожно вскочила на кровать, стараясь не задеть меня.

– А разве ты не знаешь, какой сегодня день недели? Я всю неделю провела в лагере, где мы занимались танцами, а вчера у нас было большое выступление, значит, вчера была пятница. А сегодня суббота, потому что суббота всегда наступает после пятницы.

Как обычно, она говорила слишком быстро, я не могла все разобрать, но все же уловила основной смысл ее слов. Я протянула руку, взяла с ночного столика наручные часы и, прищурившись, посмотрела на циферблат.

– Сейчас только девять часов. Почему это вы приехали сюда так рано?

Она соскользнула с постели, наклонилась к скамейке, стоявшей в ногах кровати, и подняла две прозрачные пластиковые папки с тремя пробитыми дырочками на боку. Одна была розового цвета, а вторая – лилового.

– Мы хотели узнать, какой цвет тебе нравится больше.

– Мы?

– Ну да. Мы с Элли. Мы пытаемся разобрать все ноты тетушки Бернадетт.

Я едва сдержала смех. Конечно же, Элеонор нашла способ выполнить мое задание, не совсем соблюдая изначально выдвинутые условия, в точности как это делала моя сестра. Просто поразительно, как они похожи с Бернадетт, гораздо больше, чем я когда-либо признаюсь Элеонор. Я вспомнила, что она сказала о несчастном случае, приключившемся с ее сестрой Евой. «Все самые ужасные идеи всегда исходили от меня». Я была уверена, что Бернадетт тоже могла сказать что-то подобное, правда, причины ее поступков были бы совсем иными.

Джиджи увидела, что я щурюсь, быстрым движением схватила очки, лежащие на прикроватной тумбочке, и водрузила мне на нос.

– А какое отношение эти пластиковые папки имеют к нотам Бернадетт? – Я намеренно говорила высокомерным тоном, чтобы дать девочке понять – я недовольна, пусть она передаст это Элеонор.

Но малышка была слишком полна энтузиазма, чтобы заметить это.

– Сестра Уэбер вызвалась нам помочь, потому что она очень хорошо умеет все мастерить. Элеонор объяснила ей, что нам надо, и она принесла эти папки. – Джиджи наморщила лобик, пытаясь что-то вспомнить. – Она говорит, что это специальные папки для хранения арки… архивных документов, чтобы сохранить старую бумагу. Они прозрачные, и можно видеть, что внутри, а сверху – отверстие, чтобы можно было вынуть ноты. А самое интересное, можно украсить обложку любой картинкой. – Она широко улыбнулась. – А еще Элли сказала, что отведет меня в магазин, и мы купим скоросшиватели на трех кольцах и сложим туда все ноты после того, как поместим их в папки. Она пообещала, что разрешит мне самой выбрать цвет.

– Значит, все папки будут розовыми? – спросила я, удивляясь, что не испытываю ужас при этой мысли. Одним из немногих преимуществ преклонного возраста является безразличие к внешнему виду вещей.

– Я сказала Элли, что подумаю.

Как по мановению волшебной палочки, на пороге появилась Элеонор с подносом, на котором стоял мой завтрак.

Я смотрела, как она ставит поднос на скамейку у меня в ногах, одаривая меня улыбкой, которая по неискренности могла сравниться только с моей собственной. Элеонор поправила подушки и помогла сесть поудобнее, а я сказала:

– А где сестра Уэбер?

– Она пробивает ноты дыроколом, чтобы разместить их в папки. Я сказала, что меня вовсе не затруднит принести вам завтрак.

Я недовольно хмыкнула, старательно морща нос, а она положила поднос мне на колени.

– Если мне не изменяет память, я именно вам, а не кому-нибудь другому поручила рассортировать ноты.

Все еще улыбаясь, она заткнула салфетку за воротник моей ночной рубашки.

– Все верно, вы попросили меня выполнить это задание, но я подумала, что сама могу решать, кого мне привлечь к этой работе.

– Так какие тебе папки больше нравятся, тетя Хелена, розовые или лиловые? – настойчиво допытывалась Джиджи, кладя две папки между мной и моим завтраком. – У нас две большие коробки и тех и других на всякий случай.

Я протянула руку и погладила ее мягкие волосы, стараясь не замечать свои уродливые пальцы.

– Выбор за тобой, bogarkam. Все эти ноты когда-нибудь будут принадлежать тебе, поэтому решай сама.

– Но я же занимаюсь танцами, тетя Хелена. Понимаешь, я не смогу и танцевать, и играть на пианино. Мама сказала, что надо выбрать что-то одно, потому что, если заниматься и тем и другим, на это будет уходить слишком много времени.