Между прошлым и будущим

– Как они называются? – спросила я, едва ли не сгорая от любопытства. Меня не покидало ощущение, что через Элеонор со мной из потустороннего мира общается сестра.

– «Величайшие произведения искусства XVIII и XIX веков» и «Великие мастера голландской живописи».

Элеонор наморщила нос.

– Прямо скажем, это не самые подходящие книги для чтения вслух.

Я сидела, уставившись на книги. Казалось, время остановилось, и я снова была на нашей кухне в Будапеште, в те времена, когда у нас не было денег, даже чтобы нагреть воду. Я сижу в холодной жестяной ванне рядом с плитой, а мать льет на мою голову ледяную воду. Это было словно наяву, потому что от слов Элеонор мороз побежал по коже.

Элеонор внимательно наблюдала за мной, словно пытаясь оценить мою реакцию. Стараясь сохранять как можно более спокойное выражение лица, я небрежно махнула рукой.

– Понимаете, Бернадетт всегда отличалась весьма странными вкусами в выборе книг для чтения. Полагаю, их следует оставить, раз уж вы приложили столько усилий. Может, мне понравится рассматривать картинки.

Если Элеонор и разочаровала моя реакция, она ничего не сказала и положила книги на стул в ногах кровати.

– На тот случай, если вам действительно нужны книги для чтения, я захватила вот это. – Она подняла с пола роман в бумажной обложке с изображением мужчины и женщины в костюмах прошлого века, сжимающих друг друга в страстных объятиях. – Я увидела, что у вас уже есть несколько книг этой писательницы, вот и подумала, что вам захочется познакомиться с ее последним романом.

Судя по выражению ее глаз, она ожидала, я буду отрицать, что знаю о существовании подобных книг в доме, но я решила не доставлять ей удовольствия и не признаваться, как скрывала от сестры свою слабость к историческим любовным романам… – от моей до мозга костей добродетельной и богобоязненной сестры, которая не покладая рук работала волонтером при церкви и преподавала в воскресной школе. Но все же я еще помнила Бернадетт романтичной девушкой с любящим сердцем и прекрасным нежным голосом, которая любила модные туфельки не меньше, чем бога – милостивого и доброго бога, каким она его тогда представляла. Увы, если не проявлять осторожность, маски, которые мы выбираем, могут намертво прирасти к нашим лицам.

– Как мило с вашей стороны, – произнесла я, стараясь, чтобы мой голос звучал холодно. – К сожалению, шрифт в таких литературных шедеврах обычно слишком мелкий, чтобы я могла читать их сама, так что придется вам читать мне вслух. Надеюсь, некоторые особенно смелые сцены не вызовут у вас смущения? Особенно если учесть, что вы незамужняя женщина.

– Вовсе нет, – ответила Элеонор, перенимая мой вызывающий тон. – Просто дайте мне знать, когда захотите, чтобы я пропустила кое-какие пикантные подробности, так как вы ведь тоже незамужняя женщина.

Она одарила меня приторно-сладкой улыбкой и положила роман на стопку книг по искусству.

Итак, счет сравнялся. Ха-ха! Я приложила нечеловеческие усилия, чтобы на поддаться искушению и не расхохотаться в голос, откинувшись на подушки. Она не должна была догадаться, что ее слова достигли цели. Ну и к тому же боль в шее не позволяла мне это сделать.

– Я хочу, чтобы вы сегодня снова поиграли для меня. Возможно, после занятий с Джиджи. После ужина мне хотелось бы покататься на машине с опущенными окнами. А когда мы уложим Джиджи спать, можем посидеть на веранде, и вы мне почитаете этот роман.

Элеонор хлопнула ладонями по бедрам.

– Приятно, однако, что вы так замечательно распланировали весь день. Это хороший знак.

Я метнула на нее резкий взгляд.

– Знак чего? Что сегодня в мои планы не входит умереть?

Она чуть покраснела и взглянула на Джиджи, которая в этот момент внимательно изучала книгу по оригами.

– Что вы, конечно же, нет. Я лишь обрадовалась, что у вас появилось желание выходить из дома и вести активную жизнь. Это означает, что вы выздоравливаете.

– А вы что, большой знаток по части выживания?

Элеонор замерла на месте, глаза ее яростно сверкнули.

– Вы ведь на самом деле ничего обо мне не знаете. И не стоит притворяться, что вы такая проницательная. Просто дайте мне делать мою работу.

– Я знаю о вас больше, чем вы можете представить. Мы с вами не такие уж и разные. За исключением того факта, что я живу на этом свете дольше вас и у меня было больше времени, чтобы осмыслить свои ошибки. А вы еще достаточно молоды, чтобы считать свои ошибки неизбежными, это вовсе не истина.

Ее грудь вздымалась и опускалась от подавляемого гнева. Но возможно, она просто решала, стоит ли оставить последнее слово за собой или просто встать и уйти. Меня не удивило, что она выбрала первый вариант.