Между Сциллой и Харибдой

Другими словами: вот эта вот идеологическая «стеснительность» – когда руководящий работник в принципе не мог получать оклад больше среднего заработка рабочего и, приводил к тому – что для рядового хозяйственника, единственным способом повысить свой уровень жизни – становились растраты.

Ну, а украв «необходимое» и, не будучи пойманным – вскоре начинают красть и «лишнее».

И вот уже посиделки на вечеринках в ресторанах, развлечения в полулегальных «домах свиданий», ставки в казино, на скачках…

Не само воровство-казнокрадство, так страшно…

Страшна ложь о якобы «бесклассовом обществе»!

Коррупция разъедает экономику, ложь – идеологию. Любая идеология (религия – тоже идеология) это то, что цементирует любое общество – вышедшее за рамки организации по родо-племенному принципу.

Таким образом, прямо на глазах – происходило формирование лживой советской партийно-хозяйственной «элиты» – с двуличным стилем жизни. Государство, имеющее такую правящую элиту – непрочно и недолговечно.

И поощряла к этому – именно тогдашняя «стеснительная» коммунистическая идеология, боявшаяся назвать вещи своими именами!

Кому-то такая жизнь весьма нравилась, кто-то к ней буквально за пару лет очень привык и, вы всерьёз полагаете – что не было ни одного заговора, когда Сталин начал «закручивать гайки»?

Ну, Маркс вам судья!

Что делать, спросите?

Ну, не знаю…

А, может сделать такие порядки – какие я устанавливаю в своей строящейся «промышленной империи»?

У руководящих должностей нет чётко определённых окладов. На вопрос об их размерах, я обычно отвечаю:

– Берите из кассы столько денег, сколько считаете – что вы заслуживаете.

Правда к тем людям сперва долго присматриваюсь – и не я один, но всё же – проколов ещё ни разу не было.

Были «сигналы» – явные и тайные от нижестоящих, мол – не по чину берёт!

На это, я обычно спрашивал:

– Артель, им возглавляемая – на боку лежит или развивается? Ах, развивается… Так, так, так… Производство растёт, ассортимент выпускаемой продукции увеличивается, персонал дополнительно нанимается… Значит, этот товарищ взятые деньги оправдывает! Так, какие к нему претензии? Не важно сколько «берёт» – важно как дело делает.

Конечно, хорошо понимаю – подобный опыт имеет довольно ограниченное применение.

* * *

Впрочем, «лудомания» – ещё не самый страшный порок, увиденный мною в «Городе Ленина».

Наркотики до Революции (вообще-то «наркотиками» в то время иногда называли даже кофе и табак, не говоря уже о крепких алкогольных напитках) – были социальной болезнью лишь пресыщенной излишествами богемы. Во время оной же и особенно после – они скакнули по престижности на несколько ступеней вниз и, в середине 20-х годов – стали доступны даже беспризорникам.

Как так получилось?

«Свято место пусто не бывает» и, после введения сухого закона в годы Первой мировой войны – место водки заняла наркота.

Советская Власть относительно строго карала за самогоноварение и торговлю спиртным, но в первом Уголовном кодексе РСФСР не было статьи – карающей за изготовления, сбыт или употребление наркотиков. Она появится лишь в 1926 году, когда торговля наркотиками и, без того пошла на спад – из-за отмены сухого закона и свободной продажи казённой водки.

Кокаин – самый популярный и «демократический» наркотик, проник буквально всюду – от меблированных кабинетов, где сейчас со всеми удобствами расположилось начальство всех уровней – до ночлежек. Ведь, для его употребления не нужно специального оборудования – как при курении опиума или внутривенного приёма морфия, в последнее время стремительно замещающегося героином. Всего лишь собственный нос и трубочка, свёрнутая из какой-нибудь бумажки.

Среди морфинистов преобладали лица медицинского персонала – имеющие доступ к этому почти единственному обезболивающему средству. Или же их пациенты, которые втянулись в его употребление – стремясь унять боль после ранений на войне.

Впрочем, о причинах по которым люди становятся наркоманами – можно рассказывать бесконечно, а я перед собой такой задачи не ставлю.

«Там», мне приходилось читать, что в эпоху НЭПа – наркотики (и медицинский спирт) свободно продавались в любой аптеке. «Попав», я узнал что оказывается не в любой – в единственной аптеке нашего волостного городишки Ульяновска, «дури» точно не было. Ибо не было спроса на неё. А проверить наличие наркоты в аптеках уездного Ардатова, губернского Нижнего Новгорода, столичной Москвы, или ещё где – мне было всё недосуг.

Теперь досуг появился и, от нечего делать – я решил прошвырнуться по питерским аптекам… Итак, в первой же из них – где народа не было, задаю вопрос:

– Доктор! У Вас есть чем «оттопыриться» интеллигентному человеку?

Наморщив переносицу – так что очки чуть не слетели, тот раздражённо:

– Извините, но я не доктор. Я провизор.

– Да? А какая разница?

Поведя ноздрями и, видимо – что-то всё смутно-знакомое уловив (скверный советский одеколон после бритья):

– Извините, но спирт отпускаем только по рецепту лечащего врача.

Смотрю в его глаза, с проникновенной печалью:

– Я что, Док? Так похож на алкоголика?